Моя правда! Серия «Русская доля». Алексей Иванович Чепанов

свадьбы Тимофея у деда больших расходов не предвиделось. Семья была в расцвете сил, правда в сокращенном составе. Старший сын Александр давно уже жил самостоятельно своей семьей в Питере, а Виктор, Андрей и Тимофей воевали. В наличии были только: жена Виктора – Софья с дочкой Дашей, жена Андрея – Полина с сыном Ваней и молодая жена Тимофея – Ульяна. Сам дед Михаил еще имел достаточно физических сил в свои пятьдесят семь и старался ни к кого не звать и справляться самостоятельно со всей мужской работой. Тем более вокруг всегда находились молодые женщины и он должен был перед ними соответственно держаться молодцом, а не разваливаться как старый пень. Его жена Евдокия, теперь он её звал бабкой, хотя она не была еще старухой, взяла на себя всю работу по дому и готовку. Молодая женская часть помимо стирки и готовки, трудилась под руководством Михаила Ивановича на скотном дворе, в поле и на огороде. Так совместным упорным трудом и режимом жесткой экономии хозяйство Животовых удерживалось на должном уровне достатка. Животовы ни у кого ни каких кредитов ни когда не брали, но и сами своим добром ни когда не разбрасывались. В традициях семьи не было большого доверия к окружающему миру. Михаилу Ивановичу в режиме жёсткой экономии получалось даже кое-что откладывать. Скопленных средств, наконец, хватило, чтобы купить усадьбу-хутор, в трёх верстах от деревни в очень красивом месте, на противоположном крутом берегу Мокрой Таболы. В первый же год участок был засеян зерном и давал хорошую выручку. На очереди было строительство дома на хуторе.

      Как-то одним из осенних вечеров, поддерживая мешок, куда дед насыпал овес, бабка сказала:

      – Ты бы взял с собой мальчишку на ярмарку, пущай привыкает.

      – Держи лучше! – со злостью рванул за край мешка дед, – Без тебя знаю кого мне брать в помощники. Мал он еще – добавил он после паузы, слегка смягчившись.

      Однако бабка уже знала, что дед сдался и возьмет внука, хотя планировал взять с собой Ульяну.

      Ваня ехал на ярмарку первый раз за двадцать с лишним верст в город на телеге. Это было по-настоящему здорово. Он боялся неловкого слова или неловкого движения, которые могли бы повлиять на решение деда. Находясь под впечатлением от предстоящего путешествия, Иван накануне отъезда спал плохо и проснулся не в очень бодром настроении.

      Было прохладное сентябрьское утро, темно и сыро, около телеги, кряхтя, возился дед Михаил, укладывая солому и вещи. Затем он подмазал дегтем колеса, подвесил баклагу, запряг лошадь, попрощался с бабкой и наконец тронул вожжами:

      – Но, милая-я! – и телега медленно и чинно двинулась вдоль деревни. Вскоре они миновали свою деревню, за ней соседнюю и выехали на «большак», о котором Ване раньше только доводилось слышать от старших. Сколько тут было глубоких, поросших травой следов от множества телег. Но только две колеи были наезжены, по одной из которых и ехала подвода с дедом Михаилом