Сказки бабушки Прасковьи. Елена Дмитриевна Фетисова

ответить, ее черная бровь надломилась:

      – По тебе я тоже буду скучать…, – непонятно ответила она.

      – О чем ты, Нарда?

      – Время придет, и ты отправишь меня на родину. Я люблю свою землю, но я не хочу возвращаться назад к хану. Он убьет меня!

      – Нарда! – воскликнул Егор, – Как могла ты подумать о таком!

      – Я не нравлюсь твоей матери, думаешь, я не вижу, как глядит она на меня! Мой народ причинил вам много горя. Таким как я, здесь нет места! – черные глаза девушки, испытывающее поглядели на Егора, как угольки прожигали они его насквозь.

      Парень схватил руку Нарды и приложил к своему сердцу.

      – Разве не слышишь ты, как оно отчаянно бьется, когда ты рядом со мной? Как же после этого ты можешь во мне сомневаться?!

      Нарда приблизила к нему свое лицо. Ее смуглая кожа отливала в темноте, как отточенный клинок. Губы ее слегка приоткрылись: казалось, вместо зубов во рту у нее были нити с драгоценным жемчугом. Голова Егора закружилась. Он поцеловал ее, и она не отпрянула.

      С того дня, нарек Егор Нарду невестой своей во всеуслышание. Днями и ночами просиживал он со своей чужестранкою, любовался на ее красоту непостижимую. Услышала, однажды Матрена, как сын горячо говорил своей возлюбленной:

      – Ах, Нарда, моя Нарда, как сильно я люблю тебя! Так сильно, что рядом с тобой ноги мои слабеют, руки немеют, сердце останавливается… Будь мне женой верной!

      Недослушав окончание разговора, Матрена удалилась, чтобы не рвать и без того истерзанную душу.

      Между тем, девушка, как всегда бровью подернула и говорит почти обиженно:

      – Не верится мне, Егор, что ты, русский богатырь, можешь чужеземную пленницу, такую, как я в жены взять.

      – Что ты, любовь моя, разве посмел бы я тебя дурачить?! Вся душа моя перед тобой, как чистая скатерть разослана, нет в ней ни единой мысли дурной, ни задумки не доброй…

      – Тогда поверю тебе, – отвечает ему красавица, – Если расскажешь мне секрет своей силы богатырской.

      Егор помнил наказ матери и не сразу дал ответ. Между тем, девица капризничала, поторапливала:

      – Вот, видишь, не хочешь ты поделиться со мной своей заветной тайной, как мне знать, что твои помыслы и в самом деле чисты? – Нарда коснулась его щеки своей тонкой смуглой рукой и тут же отдернула ее, будто обожглась.

      Егор, все еще сомневаясь, пытался отшутиться:

      – Это ты придаешь мне силы! – и, поймав ее пальцы, зажал в свою ладонь.

      Нарда не высвободила их, изогнув свою длинную шелковистую шею, она склонилась к нему, горячо дыша. Свободной рукой соблазнительница приподняла грубую крестьянскую одежду, скрывавшую, точеную, золотистую фигуру, которая переливалась в первых лучах солнца, как драгоценный камень.

      Любовные чары опьянили парня окончательно и, забыв про осторожность, рассказал он все своей возлюбленной. Блестящие огоньки, как змеи, зашевелились в ее черных зрачках, готовые, вот-вот, ужалить.

      Неожиданно девушка громко рассмеялась.

      – Что тебя, так развеселило, любовь моя? – непонимающе заглянул он в ее горящие глаза, все еще