Рождение Зоны. Андрей Левицкий

мамы, – нараспев сказала бабушка, – готовила по этому рецепту. Напиток называется «летний огонь», и лучше ничего нет от переохлаждения, разве что растереть замерзшего ядом горного вепря.

      – За едой не говорим о делах. Это традиция, – предупредил Головня.

      Мы потянулись к чашкам. Двум смертям, как известно, не бывать, а одной не миновать. «Летний огонь» пах медом и мелиссой, и, кажется, коньяком. Никита вдумчиво принюхался, осушил пиалу в один глоток и блаженно зажмурился. Я последовал его примеру: тепло прокатилось по пищеводу и разлилось по всему телу. Мила положила нам еды. Некоторое время мы молча жевали нежное дымящееся жаркое, наслаждаясь покоем и уютом.

      Головня первым закончил трапезу (поклевал как птичка), кивком отослал Милу и внимательно посмотрел на нас, сложив руки на животе. Пригоршня вытер губы тыльной стороной ладони. Глаза напарника осоловели, и думаю, я не сильно от него отличался – расслабился, спать захотел.

      Невероятно, что мы нашли здесь людей. Если верить Искре, в деревне есть телепорт, если очень повезет, мы попадем домой, но даже если нет – выживем, не умрем от голода, жажды, радиации, неизвестных опасностей.

      Тем более, аборигены настроены дружелюбно и кажутся неплохими людьми.

      – Значит, вы – не люди? – взял быка за рога старейшина.

      – Почему же? – опешил я. – Люди. Ничем не отличаемся от вас.

      Старик слегка улыбнулся, склонив голову к плечу.

      – Не в том значении. Есть мы, люди из леса. И есть горожане – люди из летающего города.

      – Летающий? – удивился Пригоршня, Головня торжественно кивнул. – Он прямо-таки по воздуху летает? Целый город?

      – Народ? – перевел я беседу в другое русло: местные должны видеть в нас людей.

      Головня вскинул седые брови:

      – Не понимаю. Люди. Те, кто живет в лесу, и те, кто живет в Небесном городе.

      Настала моя очередь улыбаться и кивать. Значит, «люди» – самоназвание. Наверное, последняя война уничтожила большую часть населения и размыла границы между отдельными племенами.

      – Вы пришли из другого мира, но вы близки нам, поэтому будьте нашими гостями. Вы же спасли Искорку. Хорошая девочка, пусть и зимняя. Но и мой брат, достойный муж, – из зимних детей… Впервые вижу пришедших издалека и не знаю, о чем вам рассказывать, а вас наверняка терзают вопросы.

      – Да, – оживился Никита, – терзают. Где у вас отхожее место?

      – Мила! – гаркнул Головня.

      Бабушка появилась в комнате, как джинн – моментально и незаметно.

      – Проводи иномирца в нужник!

      Никита встал и вышел следом за Милой, а Головня уставился на меня. Глаза у него были черные, но с золотистыми крапинками, и вправду напоминали угольки.

      – Ты главный у вас? – спросил старейшина.

      – Нет, – вздохнул я, – просто более осмотрительный и вежливый… Скажи, Головня, на гобеленах – прошлое вашего мира? Что-нибудь уцелело с той поры? Пока мы шли к лесу, видели развалины древнего черного города…

      Головня загрустил.

      – В степи