Рождение Зоны. Андрей Левицкий

по форме напоминающим водяные пистолеты, только черным и тяжелым. Что меня удивило – все они были или светловолосыми, или рыжими и походили друг на друга.

      Завидев нас, они встали, как вкопанные. Один прицелился в нас и заговорил так быстро, что я не понял ни слова.

      – Не стреляйте! – Искра вышла вперед. – Это свои!

      – Горожане? – спросил один из патрульных с интонацией, с которой в Москве говорят о «понаехавших».

      – Нет-нет, не горожане, путники, но друзья. Им нужно к старейшинам.

      Второй заметил кровь на ее тулупе и дырку от копья. Рванул к ней, но она его жестом остановила:

      – Нечисть напала на Южную. Погибли все, кроме нас.

      Первый разразился потоком проклятий, второй сдержался. Воины, стоящие за их спинами, разбежались. Издали донеслись горестные женские возгласы, где-то заголосила баба. Ее крик подхватила другая.

      – Они понимают наш язык? – продолжил первый, он сохранял самообладание, но уголок века дергался. В небольшой общине все были друг другу родственниками, наверняка и у него погиб кто-то из близких.

      – Понимаем, – встрял Пригоршня. – Оружие опусти.

      Он, между прочим, держал дробовик, зажав приклад между локтем и ребрами. «От бедра» стрелять не очень удобно, зато быстро – не нужно вскидывать оружие – и с близкого расстояния дробью точно не промахнешься.

      – Добро пожаловать, – не опуская своего «водяного пистолета», произнес патрульный. – Если вы пришли с миром, опустите оружие первыми.

      Я перешел в позицию для патрулирования, свободно повесив винтовку на руке и опустив ствол под сорок пять градусов. Так почти не устаешь, а перейти в боевую стойку можно практически мгновенно. Пригоршня помедлил и последовал моему примеру. Второй патрульный немного расслабился и тоже опустил оружие.

      Сдавать ружье и винтовки от нас не потребовали, обыскивать не стали. Наверное, в этом мире все люди считались изначально дружелюбными, не существовало междоусобиц, внешний враг все-таки объединяет.

      Следом за серыми мы пошли дальше. Вскоре я заметил, что лес становится более обжитым: меньше листьев под ногами, нет тонких деревьев, корни облагорожены – подпилены так, чтобы удобно было проходить, не пригибаясь. Через особо зловредные выступы переброшены мостки.

      При этом нам не попадалось местных и по-прежнему не было заметно признаков жилья.

      Я окончательно утратил чувство направления, да и ветер – наша стабильная подсказка – стих.

      Вскоре мы уперлись в живую стену. Высокие, метров под пять, колючие, покрытые мелкими серыми листьями кусты были знакомы – похожие водились в Зоне.

      Гениально! Манипуляторы могли брать под контроль мало-мальски разумных существ, даже насекомых, хищные растения им неподвластны.

      Почувствовав приближение людей, кусты зашевелились.

      – Они опасные? – спросил я у провожатых, одним вопросом выдав в себе чужака.

      – Ручные, – ответила Искра, – если бы вы пришли одни, они бы вас схватили. С нами не тронут.