Загадка номера 622. Жоэль Диккер

волнуюсь за вас. Вы так побледнели. Надеюсь, вы здоровы?

      Помешкав, она решилась:

      – Месье Эвезнер, президентом банка выберут не вас.

      – Что вы несете? Вы статью читали?

      – Это фальшивка! – пролепетала Кристина. – Президентом будет Лев Левович!

      Ее слова ошарашили Макера. Он застыл как громом пораженный.

      – Вы это о чем?

      – Левович будет избран президентом, – повторила она. – Мне очень жаль.

      – Вот гад! – пробормотал Макер.

      Он ринулся в кабинет Левовича, чтобы потребовать объяснений, но Кристина его остановила.

      – Левович еще не пришел, – сообщила она. – Я пробовала связаться с ним всеми возможными способами, но безуспешно. Я ужасно беспокоюсь, мне необходимо с ним поговорить. Вы не знаете, где он сейчас?

      Макер, пытаясь сохранять самообладание, принял безразличный вид:

      – Не надо зря обнадеживать бедного Левовича. Он, разумеется, не будет президентом банка. Зачем вы распространяете эти идиотские сплетни? Представьте себе, я в курсе, кто уведомил журналистов – это член совета банка, близкий мне человек, он давно заверил меня, что…

      – Это ваш кузен Жан-Бенедикт Хансен? – перебила его Кристина.

      – Простите, что? – раздраженно буркнул Макер. Он терпеть не мог, когда подчиненные прерывали его на полуслове.

      – Член совета банка и близкий вам человек – это месье Хансен, да? – переспросила Кристина.

      – Да, Жан-Бен, – подтвердил Макер. – А что вы имеете против?

      – Сегодня утром я слышала телефонный разговор Тарногола с Хансеном. Тарногол убеждал его, что вас нельзя выбирать ни в коем случае, это было бы нарушением последней воли вашего отца. Из-за того, что произошло в Вербье пятнадцать лет назад. Он сказал, что ваш отец так вам этого и не простил и что если бы он хотел, чтобы вас избрали президентом, то сам бы и назначил вас напрямую. Насколько я поняла из их беседы, на заседании в пятницу совет утвердил кандидатуру Левовича.

      – Нет, нет и нет, – поспешил возразить Макер. – Жан-Бен никогда не подложит мне свинью.

      – Я тоже так подумала, – сочувственно сказала Кристина, – и поэтому дождалась Хансена у двери его кабинета, чтобы задать ему этот вопрос. К сожалению, оказалось, что я все правильно поняла. Я очень сожалею, месье Эвезнер. По-моему, это несправедливо.

      Отказываясь верить, что этот ужас может быть правдой, Макер бросился наверх, чтобы расспросить Жан-Бенедикта. Кабинеты директоров располагались на седьмом этаже. В самом конце длинного коридора следовали одна за другой четыре двери. Первая вела в кабинет президента (пустовавший после смерти Абеля Эвезнера). За ним находился кабинет вице-президента, который должен был бы уже полтора десятка лет занимать Макер, но вследствие событий пятнадцатилетней давности там хозяйничал Синиор Тарногол, человек сомнительный и загадочный, большую часть своего времени мотавшийся между Швейцарией и Восточной Европой. Затем шли офисы двух других членов