Маяк. Легенда. Милена Игоревна Фомина

любимая, это чувство ненадолго покидало его. Казалось, что в эти мгновения он был по-настоящему счастлив, наблюдая, как сын возится на полу с игрушкой, а с кухни доносится аромат ужина, и её звонкий голосок уже зовёт их за стол.

      Отец, зная о тайне их рода, выбрал тогда семью, волей-неволей вновь возлагая это бремя на последующие поколения, на сына.

      Каэл ненадолго закрыл глаза, мотая головой, словно скидывая с себя остатки сна, а вместе с ним и мрачных дум, освобождающих место для нового рассвета и всего того, что он нёс вместе с собой. Для чего-то нового…

      * * *

      Приятный аромат летней утренней свежести манил за пределы фургончика, и, опомнившись ото сна, юноша ступил на мягкую траву, тут же оказавшись в объятьях довольно сильного ветра и ласковых, ещё не нагретых, лучиков солнца. Ноги слегка увязали в земле, а влажные следы местами и вовсе наполнялись водой. Неподалёку журчала маленькая речушка, к которой и направился Каэл.

      Двое из хозяев фургончика разговаривали чуть поодаль. Мужчина был высокого роста и среднего телосложения, с удлинёнными чертами лица и крупным, островатым и строгим носом. Он что-то рассказывал темноволосой женщине, которая, обернувшись в старенький и потрёпанный шарф, стояла рядом и время от времени то улыбалась, то охотно поддерживала разговор парой-тройкой фраз. Вид у неё был уставший, как, впрочем, и у её собеседника. Но, несмотря на это, оба они вели себя как-то раскованно. Когда юноша, пожелав им доброго утра, проходил мимо, оба обернулись, не проронив ни слова. В их глазах читались не то чтобы недоверие, а явное презрение, грубость, чёрствость и даже озлобленность, которые были направлены именно в сторону Каэла. Так они проводили его долгими взглядами, в которых прослеживались нотки пренебрежения и какой-то едва различимой зависти.

      У реки, приобняв себя за плечи, стояла Селина. Её лёгкое летнее платье трепыхалось под порывами ветерка, продувавшими хрупкую девушку, струилось чуть расклешенными фалдами к подолу, едва прикрывающему колени.

      – Доброе утро… – тихо произнёс юноша, подходя к ней со стороны ветра, чтобы хоть как-то оградить девушку от пронизывающей утренней прохлады.

      Селина дёрнулась, только заметив подошедшего Каэла.

      – Доброе… – Она как-то грустно и задумчиво смотрела вдаль, лишь немного повернувшись к юноше, а затем снова продолжила смотреть в небесную тишь, в которой таяли размытые тонкие облака.

      – Как ты? – спросила она, оборачиваясь к Каэлу, присевшему на корточки, чтобы умыться.

      Ледяные брызги попадали на плечи и грудь, а едва потеплевшие от тела капли стекали под рукава. На мгновение даже перехватило дыхание, но вскоре юноша привык к бодрящим прикосновениям кристально чистой воды. Несмотря на свою температуру, она была мягкой, приятной на ощупь. Дно реки переливалось мерцанием различных по оттенкам песчинок, а на поверхность густыми локонами поднимались копны длинных завитых водорослей, струящихся по направлению водного потока.

      – Да ничего… Пока живой, –