Предатель. Ирина Булгакова

рывок отделяет ее от смерти, заставляла ее грести.

      Существовал еще один довод, заставлявшей Киру делать невозможное. Этот довод лежал без сознания на корме лодки, кое-как обвязанный тряпками, оторванными от футболки, чтобы остановить кровь. На бледном лице свет луны отражался в каплях, летевших из-под лопастей весел. Девушка не была до конца уверена в том, что не делит лодку с мертвецом. Когда Кира тащила по берегу страшно тяжелое тело, оставлявшее в песке две глубокие борозды, человек еще дышал. С отчаянным криком она перевалила его через борт, молясь только об одном – чтобы хватило сил. Девушка плохо помнила, как снимала веревку с крюка и толкала хлипкое суденышко по мелководью. Ее подстегивало осознание того, что самая страшная тварь, с которой и вооруженным до зубов охотникам справиться нелегко – вдова-Прасковья – может вернуться.

      Потом, когда ненавистный остров слился с горизонтом, страх отступил. Настолько, чтобы освободить место для мысли, поразившей ее в самое сердце. Никто не спасал ее, кроме Че. Откуда взялся человек, поставивший свою грудь между ней и смертью, девушка не знала. Но бросить его, израненного – такое в голову не приходило.

      «Беги!». Громкий мужской крик, прозвучавший как гром среди ясного неба, возымел прямо противоположное действие. Вместо того чтобы припустить, она застыла как вкопанная. А потом, дрожащая от ужаса, девушка пятилась к воде, наблюдая за схваткой. Вдова-Прасковья, огромная, матерая, с нитями шрамов, делившими на части огромный череп, не оставила невесть откуда возникшему защитнику ни единого шанса. Кира ясно понимала: как только тварь покончит с мужчиной, то займется ее трепещущим телом. Но что поделать, если неведомый защитник, возникший из ниоткуда, поднял в ее душе настоящую бурю чувств! Кто как ни Че, наблюдавший за ней с небес, внял, наконец, ее просьбам и послал ей равноценную замену? Черной неблагодарностью с ее стороны будет бросить его, истекающего кровью, и уплыть в гордом одиночестве.

      Человек долбил камнем по черепу, превращая голову монстра в кровавое месиво. Кира видела, странная тварь вошла в раж. Перед смертью она теряла всякое преставление об инстинкте самосохранения. Как граната с сорванной чекой она не могла подохнуть, не прихватив с собой на тот свет охотника.

      Кира долго не раздумывала. Она метнулась к лодке. Взвыв от напряжения, девушка буквально вырвала весло из уключины. С ним наперевес она подоспела к месту схватки. Как раз в тот момент, когда спасителя оставили силы. На его лице, залитом своей кровью, смешанной с чужой, яростным ожесточением горели глаза. Нижняя часть головы вдовы-Прасковьи отвалилась, выпуская из темноты зазубренные челюсти. В ту же секунду на изогнутый, в шишках и впадинах хребет обрушилось весло. Тварь зашипела, отстранилась в сторону, на секунду оставив мужчину в покое. И вот тогда уже Кира дала волю злости, которую жестко взнуздал пережитый страх – изо всех сил она била и била веслом по ненавистному телу твари.

      Потом наступила долгая ночь, разделенная на тысячи гребков, толкающих лодку в темноту. Кира