На Верхней Масловке (сборник). Дина Рубина

все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Он, конечно, очень несдержан, почти истеричен, но и Анна Борисовна хороший фрукт. Ее ведь тоже нелегко выносить. А Петя, между прочим, за прачку там и за кухарку… У меня есть свежая рубашка?

      – Разумеется.

      Как быстро привык он к свежим рубашкам через день, подумала она.

      – А где?

      – А вон, дитя мое, направо комната, видишь? Как войдешь – налево шкаф. Откроешь дверцы – там на перекладине деревяшки висят, вешалки называются. – В который раз Нину возмутила его нездешность, непривязанность к месту жизни, то, что, сотни раз открывая шкаф, он так и не помнит, где висят его рубашки, – словом, то, на что она давно уже дала себе слово не обращать внимания. – Смотри платье мое не надень. Ботиночки зашнуровать?

      – Ну что ты сердишься, – бормотал он, одеваясь. – Я не могу держать в голове весь этот бытовой мусор… И пожалуйста, милый, если позвонит Костя, не груби ему, ладно? Прошу тебя. Я ведь ему так обязан. Пользовался мастерской.

      – Это он тобою пользовался и с успехом продолжает пользоваться.

      – Хорошо. Только не груби ему.

      Нина захлопнула за мужем дверь. Несколько мгновений слышно было, как, высвистывая небезупречный мотивчик, он спускается по лестнице. Уже забыл про все. Наверное, решает, как совместить в картине синее с желтым.

      Она с силой разогнулась, заломив руки за спину, шумно выдохнула и побрела в комнату. Там она растянулась в кресле и, сняв телефонную трубку, медленно набрала номер…

      – Алле-у?! – Голос у старухи бодрый, если не сказать – агрессивно бодрый.

      – Здравствуйте, Анна Борисовна. Это Нина.

      – Какая Нина?

      Привет… Ну вот и объяснение: тебя числят неким агрегатом, предназначенным для благоустройства быта гениального художника. Тебе необязательно иметь имя, но уж фактуру, будь добра, обеспечь. Ибо – модель. Обязательно.

      – Жена Матвея, – сдержанно объяснила Нина. – Ведь вы звонили?

      – А? Да-да, здравствуйте, милая! Старуха совсем выжила из ума! Никудышная, знаете ли, память стала… Старухе пора на свалку… Да… Так что вы хотели?

      – Но… Анна Борисовна, вы, кажется, только что звонили, – недоуменно проговорила она, – по поводу денег.

      – Ах, ну да! А что, Матвей уже ушел?

      – Да, он…

      – Погодите, не перебивайте, а то я порядок мыслей растеряю. Вы знаете, что Матвей гений?

      Нина вздохнула:

      – Знаю… Анна Борисовна, насчет денег…

      – Да погодите, не перебивайте старуху, ради Бога, а то я совсем собьюсь… Матвей, знаете ли, большой художник. Причем он одинаково силен в рисунке и в живописи. В своей бесконечной жизни я кое-кого из художников встречала…

      Нина взглянула на часы, прикрыла глаза и вытянула ноги. «Сейчас за свои деньги я выслушаю небольшую лекцию», – подумала она, дождалась коротенькой паузы, когда старуха подыскивала сравнение красного в «Красной мебели» Фалька с красным в живописи Руо, и вежливо вклинилась:

      – А деньги я завезу сегодня, Анна Борисовна.

      – Да