Дети Ирия. Ладомира. Ольга Крючкова

в задумчивости вертела письмо в руках. Яромир с напряжением ждал её ответа.

      – Коли батя наш не против, пособлю тебе с заручинами. Буду твоей свахой! Так тому и быть! Ключ, замок!!!

      Лицо Яромира озарила улыбка, он бросился к сестре, обнял её и поцеловал. Любава едва высвободилась из его цепких объятий.

      – Ох, и здоровый ты стал, братец. Для Ладомиры своей силёнки прибереги. Надобно подготовиться к заручинам, продумать всё. Тогда и пойдём к Креславу.

      Любава выбрала на её взгляд подходящий момент и отправилась в дом Креслава. Тот, прослышав о намерениях Яромира, уже поджидал её. За столом сидела Милослава и грустная с заплаканными глазами Ладомира, ибо замуж за новоявленного гридня не стремилась. А намедни с отцом произошёл у неё неприятный разговор.

      В тот день за ужином Милослава сообщила мужу:

      – Сорока на хвосте принесла весть: намерена Любава на счёт заручин договориться с тобой…

      Креслав, трапезничащий с аппетитом, черпал деревянной ложкой наваристую кашу – застыл с открытым ртом. Ладомира напряглась всем телом, понимая, что речь пойдёт о её судьбе.

      – Что за сорока? – опомнившись, осведомился он.

      – Одна из девок молодой княгини. Говорила мне, что её хозяйка брата Яромира намерена сама заручить за нашу девку.

      Креслав усмехнулся в бороду, облизал ложку.

      – Ждал я этого момента, не скрою. Путь приходят, примем, как положено. Так ты, жена, этой сороке и передай. Для меня честь породниться с княжьим родом.

      – Батя! – взвыла Ладомира. – А как же я? Меня вы спросили?

      Креслав смерил дочь суровым взором.

      – Цыц! Негодница! Думаешь, не знаю – отчего посередь тракта оказалась? Небось, к полюбовнику бегала? Скажи спасибо, что знать его не хочу, а то бы прибил на месте. Потеря девичьей невинности – не повод отказа княжескому гридню. Али ты в тяжести?

      Ладомира вздрогнула и сжалась под взором отца.

      – Говори отцу! – наседал Креслав.

      – Нет! Нет! – вскинулась девушка и заплакала. – Уж лучше бы дитя носила…

      Креслав потерял терпение и огрел дочь со всего размаху ложкой по лбу.

      – Брысь изо стола! Видеть тебя не желаю!

      Ладомира, заливаясь слезами, кинулась к двери.

      – Со двора ни ногой! – строго приказал ей отец. – Иначе отведаешь хворостины.

      Девушка стрелой выбежала из дома и укрылась в старой конюшне. Она обняла коня за морду, уткнулась в гриву и разрыдалась в голос. Рабочий конь, помощник Креслава в поле, шершавыми губами попытался поцеловать девушку, утешить её.

      «Сияна! Только она поможет мне и Лесьяру!» – пронеслось у неё в мыслях.

      Нарыдавшись девушка вернулась в дом. Отец уже улёгся на палатях, мать ещё хлопотала по хозяйству.

      – Заручины – дело серьёзное, почитай что свадьба. Сбежишь, али что выкинешь – прокляну! – коротко отрезал отец и вскоре раскатисто захрапел.

      …Любава в красной рубахе, как и положено свахе, опоясаная пояском, расшитым речным жемчугом, преступила порог