Байки Дыма. Если…. Лита Штайн

таких вопросов на Янтаре и не задают, – фыркнул сталкер и отключился.

      – Вопросов там не задают, – обиженно проворчала Динка, спрыгивая с груды кирпича. – Зануды.

      А пару минут спустя вокруг бессознательного сталкера уже вовсю суетились ученые.

      – Жить будет, – сообщил некоторое время спустя Илья, вручая Динке стакан с кофе. – Где его так?

      – На Милитари, с бандитами сцепился.

      – Не завидую тем бандитам, – вздохнул ученый. – Анну Сергеевну предупредить нужно.

      – Он на группу Витьки Шухера напоролся, – поделилась девчонка. – А Белую пока предупреждать не будем, он сам просил. Сказал, чтобы я его сюда доставила, потому что тут вопросов лишних не задают. И потом сознание потерял.

      Илья понятливо кивнул и от дальнейших разговоров воздержался.

      Доля правды

      Хохот сосредоточенно разглядывал потолок, словно тешил себя надеждой отыскать на нем смысл жизни и ответы на все вселенские вопросы. Но не находил.

      Болело все. Простреленный бок, отбитые ребра, пробитое плечо. Казалось, будто все тело от шеи и ниже представляло собой одну сплошную гематому. Каждое движение отдавалось новой вспышкой боли во всем теле разом, даже дышать удавалось с большим трудом. Потому и не оставалось других занятий, кроме как разглядывать грешный этот потолок.

      Палата сводила сталкера с ума своей стерильностью. Все строго рассчитано, с хирургической точностью и сугубо научным прагматизмом. Ничего лишнего, ничего ненужного, никаких отклонений. Моргают лампочками приборы, поддерживая и фиксируя состояние пациента, да слышно, как за дверью шныряют туда-сюда местные дарования от науки.

      «Хоть бы муха какая пролетела», – внезапно подумалось сталкеру.

      Но не было даже мухи. А только проклятая стерильность, навевающая глухую тоску. И пустота в душе.

      Пустота эта, казалось, захватывала сознание целиком, с жадностью обезумевшего мутанта пожирая всё внутри. Не было в этой пустоте ни эмоций, ни чувств, ни мыслей. Лишь бесконечное, абсолютное ничто. И эхом звучали в голове слова Витьки Шухера: «Дядь Леш, дай закурить»…

      Хохот вздохнул шумно и протяжно. Мысли в его внутренней пустоте все же были. Тяжелые и сумбурные, но были. Курить хотелось нечеловечески. До потемнения в мозгу и зубовного скрежета. Но научники, пристально следящие за состоянием пациента, курить не разрешали категорически, настаивая на том, что организм должен восстанавливаться, а не никотин перерабатывать. Даже Илья разводил руками и настойчиво просил перетерпеть.

      Внезапная перемена в окружающей действительности отвлекла Хохота от мрачных размышлений.

      – Здравствуй, Дина, – со вздохом произнес он в пустоту и замер в ожидании.

      – А ты откуда знал, что я приду? – полюбопытствовала девчонка.

      – За пару мгновений до твоего появления температура воздуха падает в радиусе нескольких метров, – все так же изучая потолок, пояснил сталкер. – Уж не знаю, как на открытой местности, но в помещении ощущается совершенно отчетливо.

      – Как сквозняк?

      – Ага,