Байки Дыма. Если…. Лита Штайн

команда, чуть ли не братья навек. А как деньги большие в перспективе замаячили, так готовы были и команду продать с потрохами, и мать родную вместе с отчизной.

      – Скажи еще, что тебе лишних денег не хотелось, – огрызнулся Марик.

      – Мне, Марик, страсть как хотелось получить свое, честным трудом заработанное. И ответы на свои вопросы тоже очень хотелось. А впрочем, какая разница теперь. Прямо сейчас у меня к тебе другие вопросы будут. Поговорим по душам, а там и поглядим, что с тобой дальше делать.

      – Станешь спрашивать, кто тебя в расход определил?

      – Кто меня в расход, как ты выражаешься, определил, я и так знаю. Не сложно было догадаться. Особенно, после рассуждений твоих про жадность. Мне, Маратик, больше интересно сейчас, кто пару лет назад велел девчонку пятнадцатилетнюю в Зону спровадить. Так что, дружок, поделись с дядей Соколом, кому такая дурная идея в голову ударила.

      – Динку что ли? – изумился Марат. – Шлюху бандитскую? Так это ты и без меня знать должен.

      – А ты подтверди мои догадки, – скрипнув зубами, отозвался сталкер. – И язык свой поганый попридержи. Девчонка-то хорошая оказалась, не чета вам, уродам. Я тебя, ублюдка, сейчас разделаю под орех, да подыхать оставлю прямо здесь. А сам посмотрю издали, как тебя вороны или крысы жрать станут. Ты же всегда считал, что Зона – это вороны, крысы и мусор.

      Движение на одиннадцать часов привлекло внимание сталкера. Сокол напрягся и перехватил поудобнее автомат.

      – Ты, Ваня, зараза, – вместо приветствия выдал Дым. – Тут такое шоу творится, а меня позвать забыли. Нет тебе за то прощения, Соколик. Значит, как водку жрать, так все вместе, а как представления устраивать, то без меня.

      – Добро пожаловать на казнь, – оскалился Сокол, опуская автомат. – Только здесь и только сейчас у тебя есть прекрасная возможность наблюдать, как бесславно погибают всякие отбросы. Так сказать, действие отрицательной кармы во всей красе.

      – Хорошо завернул, – одобрительно хмыкнул бармен, скидывая рюкзак. – А теперь подробности давай. Кто таков, чем провинился? Вдруг ты ему недостаточную форму наказания выбрал. Может, старался человек, эту самую карму себе неустанно запарывая, а ты возьмешь, да не оценишь трудов его.

      – Тут, Дым, недооценить сложно, – отозвался сталкер. – Прошу любить и жаловать, это у нас Марат.

      – Да неужели? Тот самый?

      Сокол кивнул и от лишних комментариев воздержался.

      Бармен к молчанию сталкера отнесся с пониманием и вопросов больше не задавал. Устраиваясь под корявым деревом, некогда бывшим простой березой, Дым внимательно изучал связанного Марата, пытаясь перехватить его взгляд. Но тот старательно отводил глаза.

      – Предысторию ты и сам знаешь, – неторопливо перекурив, заговорил Сокол. – Теперь вот, можешь полюбоваться. Только знаешь, Дым, нет у меня желания заслуги его оценивать. Наступает однажды в жизни такой момент, когда перестаешь искать справедливости и прочего. Выключаешь в себе всякую хваленую человечность, да и даешь волю внутренним своим