Эта чудесная жизнь. Татьяна Тронина

Он с чувством обнял меня за шею, а затем звонко поцеловал в щеку. Это ужасно растрогало меня. Я тоже поцеловала Ники, в макушку.

      – Ники, давай есть, а то остынет. Ну-ка, что у нас тут… попробуй, – Дина указала на тарелку перед ним, затем сунула в руки сына ложку.

      Ники затряс головой, протянул к лицу Дины свою ладошку с Оком.

      – Так я и знала! – укоризненно произнесла она. – Рита, мы сейчас…

      Она схватила Ники на руки, и убежала в общественную туалетную комнату, что располагалась неподалеку.

      Вернулась скоро, опять посадила Ники на его стул.

      – Забыл, и я тоже хороша, не стала его контролировать перед выходом, – пожаловалась она, кивнув на сына.

      – Ничего. Я вот сегодня одеяло на дезинфекцию не сразу закинула, пришлось возвращаться. А Лара вообще много чего забывает! Что она, на Око свое не глядит, что ли… А, Дина! Давно хотела спросить. Это тяжело – растить ребенка?

      – Нормально, – ответила Дина. – Да я, в общем, спокойно ко всему этому… У Ники сейчас особый период, он привыкает к самостоятельной жизни. Раньше мне, на мое Око все сигналы от него дублировались, а теперь нет. Он сам за себя, да, Ники? – она провела рукой ему по плечу.

      – Сам! – радостно, с гордостью произнес Ники.

      – В следующий раз один пойдешь в туалет, ладно? Без мамы? – сказала ему Дина. Потом обернулась ко мне. – Он и сейчас сам дома со всем справляется, но это дома, а здесь ему без меня еще немного непривычно.

      – Ники молодец, – сказала я, не отрывая взгляда от сына подруги. – И вообще… Знаешь, я о чем иногда думаю? Как раньше тяжело было мамочкам. Все это… не за столом будет сказано, ты поняла.

      – И не говори. Но у Ники очень рано сформировалась связь между его мозгом, вернее, имплантом в его мозге и Оком.

      – Иннервация.

      – Да, иннервация. Теперь почти все – без проблем.

      Мы замолчали, глядя на Ники, который довольно уверенно ел ложкой густую бело-розовую смесь из тарелки. А ведь совсем недавно ему на раздаче выдавали бутылочки с жидким питанием…

      – Я бы хотела такого малыша, – не выдержала, призналась я.

      – Повзрослеешь – родишь.

      – Ты уверена? А вдруг Истина не позволит мне иметь детей? – засомневалась я.

      – Пройдешь тесты, и все равно родишь, – убежденно произнесла Дина.

      – Ларе вон даже тесты не помогают, – напомнила я. – А они с Дэном, между прочим, день и ночь мечтают о детях.

      Дина ничего не ответила. Она почему-то избегала разговоров о Ларе. Та чем-то не нравилась моей подруге.

      – Ты не ешь совсем, – подвинула ко мне поднос Дина.

      Мы принялись за завтрак.

      Основа завтраков, впрочем, как обедов и ужинов, делалась из одного неизменного сырья. Из водорослей. Менялся только цвет блюд, и их консистенция…

      У меня в тарелке лежал прямоугольный кусок пищи бело-розового цвета, твердый и хрустящий, и бледно-желтая смесь, отделенная от него бортиком, нежная и густая. Я любила сочетание хрустящего и вязкого, и чтобы хрустящее было таким… немного нейтральным на вкус, а вязкое