Осколки фрагментов. Георгий Алексеевич Серов

Поправьте меня, если я где-нибудь переврал.

      Так что в любом случае литераторы ходят по одному полю. Фактически, литератор – тот человек, который обладает мужеством, ступая на свою стезю, повторить, не повторяясь, обсуждение давно избитых тем, высветить их в некой новой текстовке, поразив при этом читателя, а в последнее время – и эпатировать.

      На другом конце стола льётся своя беседа.

      – Ну, а вы что думаете, многоуважаемая Ева Галактионовна, относительно того, как идеи автора книг 637, 729 и 582 соприкасаются с идеями учения, получившего свое своеобразное отражение в 283 и в своде томов со 111 по 143?

      – Ну-у, признаться откровенно, я достаточно часто задумывалась об этом. Если вы помните, разлюбезный Георгий Иванович, в 15738 в достаточно популярной манере объясняются некоторые сходства и расхождения в этих двух учениях.

      – Да, безусловно, я помню тот замечательный отрывок из 15738. Я, с вашего позволения, поскольку правилами клуба запрещено произнесение вслух цитат из обсуждаемых книг, на ушко вам прошепчу (Ева Галактионовна наклонилась к лысой голове Георгия Ивановича и начала нашёптывать на ухо отрывок из книги):

      «Сходство заключается, не в последнюю очередь, в общности стремления добраться до самой глубины бытия – той его глубины, где слова утрачивают любой смысл и имеет силу исключительно непосредственное его переживание.

      Как Хайдеггер, так и дзен-буддисты стремятся выстроить учение о бытии, свободное от двойственности и противопоставления «Я» и «не-Я», то есть окружающего нас мира вещей и людей. Они заявляют о мимолётности, неистинности реальности, которая нас окружает, об осознании конечности человека, неспособности человека видеть действительную природу вещей в силу ограниченности его разума.

      Как Хайдеггер, так и дзен-буддисты, что примечательно, понимали бытие не как нечто навеки установленное и определённое, но как то, что находится в непрерывном становлении.

      Хайдеггер полагал, и это относится к одной из основополагающих его концепций, что бытие само есть время, и лишь в горизонте времени становится прояснённым. Это, безусловно, влечет за собой представление о неповторимости и ценности каждого мига человеческой жизни. Раскрытие истины бытия может произойти спонтанно, когда понимаешь, что мир, который тебя окружает, и ты – это одно и то же.

      Именно сокровенно пережитое чувство временности и конечности своего индивидуального существования, на которое указывает Хайдеггер, чем-то схоже с состоянием «пробуждения» в дзене.

      Точки соприкосновения в обсуждаемых учениях видны также и в некоем мироощущении, окрашенном ностальгией, созерцании непрерывного изменения (которое только одно и является постоянным), реально присутствующего в своей неповторимой и открытой подлинности, лишь в данном неделимом и единственно действительном миге между фиктивным прошлым и столь же фиктивным будущим, которые и есть жизнь.

      Особенно сходство заметно при сравнении позднего Хайдеггера и концепции дзен-буддизма.

      Вместе с тем, приблизившись вплотную