Мистическая Москва. Тайна дома на набережной. Ксения Рождественская

пропадают? – похолодела Аня.

      – То и значит. Жили люди, жили… и вдруг испарились, словно их и не было. Пашка сказал, что вы уже третья семья в вашей квартире. А ведь дому всего шесть лет! Куда, спрашивается, подевались предыдущие жильцы?

      – Переехали, – помертвевшими губами ответила девушка.

      – Может, и так. Но я сомневаюсь, чтобы кто-то из них мог добровольно покинуть такое комфортабельное жилье.

      – Я попрошу папу узнать, что с ними произошло. Думаю, ты зря наводишь панику.

      – Буду счастлив, если ты окажешься права, – серьезно ответил Вовка. – Но есть еще один момент, который лично меня настораживает. Ты в каком подъезде живешь?

      – В десятом. А что?

      – В вашем доме нет одиннадцатого подъезда. Ты в курсе данного факта?

      – Никогда не обращала на это внимания.

      – А стоило бы! Во время строительства, в тысяча девятьсот тридцатом году, произошел пожар. Кроме того, поджимали сроки, и было принято решение поделить площадь одиннадцатого подъезда между десятым и двенадцатым подъездами.

      – И что с того?

      – Понятно, что квартиры этого подъезда присоединили к другим квартирам. Но в подъезде должны быть лестницы, лифты, лестничные клетки. Куда они делись, а?

      – Что значит – куда делись? – нахмурилась Анна.

      – Жилая площадь была поделена между квартирами двух соседних подъездов, а все подсобные помещения как будто испарились. Тебе не кажется это странным?

      – По-моему, ты неспроста мне про них говоришь, – медленно произнесла девушка. – Выкладывай свои соображения.

      – Соображения не мои, так Пашка сказал. В общем, скорее всего, эти помещения ушли под… межстенные ходы.

      – Межстенные ходы? Зачем они нужны?

      – А ты не догадываешься? – Сергеев сверлил подругу взглядом, и Аня почувствовала, как каждая клеточка ее тела наполняется диким, первобытным страхом.

      Конечно, она догадалась. Просто она боялась признаться в этом даже самой себе. Ох, не зря ей посреди ночи мерещились чьи-то шаги и невидимые глаза! И папа прекрасно знает, что дочке они не привиделись. Именно поэтому родители переселили ее в другую комнату, чтобы в их доме подобных разговоров больше не было. Что же теперь делать, а? Жить, как прежде, уже не получится. Вот если бы папа согласился поделиться с ней своими знаниями… Тогда бы ей было намного проще перенести столь страшные новости.

      – Что молчишь, дочь командарма? – грустно спросил Вовка.

      – А что тут скажешь… – развела она руками.

      Друзья повернули назад и за всю обратную дорогу не сказали друг другу ни слова. Анна чувствовала, что Сергеев отдалился от нее, и не понимала почему. Девушка была уверена, что ее отец не причастен ни к доносам, ни тем более к казням. И все же Вовка сейчас стал другим. Чужим. Он уже не смотрел на нее восхищенными глазами – теперь в них поселились растерянность и страх. А ведь совсем недавно им было так хорошо вместе.

      – Пока, – торопливо сказал парень, когда дошли до ворот парка.

      – Пока, –