Мистическая Москва. Тайна дома на набережной. Ксения Рождественская

раз она пыталась узнать, что же маму так расстраивает, но та лишь качала головой и переводила разговор на другую тему. Правда, папа тоже не стремился откровенничать с дочкой. Мало того, строго-настрого запрещал ей рассказывать подругам о продуктовых наборах, так радующих ее душу. Аня рано поняла, что в этой жизни есть некоторые вещи, о которых лучше помалкивать. Почему? Она и сама не знала, но какой-то безотчетный страх заставлял ее держать рот на замке.

      – Сколько времени? – спросила Аня, сладко потягиваясь.

      – Половина десятого, – усмехнулся отец. – Я уж было подумал, что ты прихворнула, раз до сих пор валяешься в постели.

      – Ну как тебе не стыдно, Глеб? – возмутилась мама, заглядывая в комнату. – Девочка и так практически не спит! Дай ей отдохнуть как следует.

      – А я разве не дал? – удивился отец. – Половина десятого! Эдак можно так себя расхолодить, что потом не соберешь.

      Мама осуждающе покачала головой, но больше ничего не сказала.

      – Как твои дела? – тихо спросил отец, так, чтобы не слышала мама. – Вигорский уже допустил тебя до операций?

      – Пока я только готовлю инструменты, – так же тихонько ответила Аня. – Но очень скоро смогу бывать в операционной и наблюдать за его работой.

      – Старайся, дочка. – Папа погладил ее по голове. – Только труд делает человека…

      – …человеком, – закончила она. – Правда, мама так не считает. Для нее самое главное семья и дети. Не понимаю, как вы вообще нашли друг друга?

      – Ты осуждаешь маму? – грозно спросил отец, а у самого в глазах запрыгали смешинки.

      – Вовсе нет. Я ее очень люблю. Но мне всегда казалось, что брак должен опираться на схожие интересы и общность взглядов, а у вас все… слишком разно, что ли…

      – Ты ошибаешься, дочка. Мы смотрим в одну и ту же сторону. Только по-разному.

      – А разве так бывает?

      – Конечно, бывает.

      – И в чем же схожесть ваших суждений?

      – Мы оба хотим, чтобы ты была счастлива! – Папа щелкнул ее по носу.

      – А разве это может быть целью всей жизни? – удивилась Аня.

      – Только это и может. Что для человека самое главное? Оставить после себя след. А самый яркий и значимый след – это ребенок, твое собственное продолжение. Ты – мое продолжение. И мамино. И мы оба тобой очень гордимся. Только я считаю, что тебе нужно больше работать, чтобы достичь результата, а мама, наоборот, хотела бы, чтобы ты сбавила обороты. Потому что волнуется за твое здоровье.

      – Как странно ты говоришь, – задумчиво произнесла Анна. – Я раньше никогда об этом не задумывалась. А получается, что ты прав.

      – Конечно, я прав. Если бы мама работала так же много, как я, разве бы мы с тобой могли двигаться к нашим целям? Нет. Потому что нам бы пришлось организовывать быт вместо того, чтобы заниматься работой.

      – Какой ты умный, папочка!

      Анна потянулась и поцеловала отца в колючую щеку.

      – А ты вся в меня. Беги, умывайся, завтрак стынет…

      Аня откинула одеяло и пошлепала