Чтоб человек не вымер на земле…. Сергей Владимирович Киреев

мой читатель, картину:

      Ревя от обиды навзрыд,

      Одна, под дождём, с хворостиной

      Какая-то баба стоит!

      Как врежешься – сразу убьёшься,

      Пусть даже ты ловок и смел,

      И вряд ли уж тут увернёшься

      От молний – от огненных стрел!

      И, самым жестоким манером,

      Но всё ещё бодрый на вид,

      В пространстве холодном и сером

      Толян, кувыркаясь, летит!

      И ливень, и градины с вишню,

      Там всё воедино сплелось,

      И вот он уже неподвижно

      Лежит, словно раненый лось!

      И, как мне потом очевидцы

      Сквозь слёзы смогли доложить,

      Какие-то злобные птицы

      Успели над ним покружить.

      И, наспех глотнув самогона,

      Чтоб в теле прибавилось сил,

      Какой-то придурок с балкона

      Огрызком в него запустил!

      «Не то, чтобы я находился

      В таком уж глубоком хмелю, –

      Он после, потом объяснился, –

      А просто я шум не люблю».

      И друг наш дышал еле-еле,

      И смерть свою пряжу плела,

      Но люди его пожалели,

      И «Скорая» быстро пришла.

      Ему аскорбинку в больничке

      Давали три дня, и его

      Мутило сперва с непривычки,

      А дальше уже ничего.

      Не только Толян, вся палата

      Должна была дрянь эту жрать,

      Ведь надо ж начальству куда-то

      Запасы складские девать.

      «Менты – это сильные лоси! –

      В итоге сказали ему, –

      Гляди, у тебя всё срослося,

      Наверно, смешно самому!

      А как тут, скажи, не смеяться,

      Там дождь клокотал: буль-буль-буль!

      И ты всё же метров пятнадцать

      Летел сквозь него через руль!

      И брякнулся прямо на клумбу,

      Башкой успевая крутить,

      Большую гранитную тумбу

      Успев по пути своротить!

      В итоге довольно легко ты

      Отделаться смог. Молодец.

      Так вот и иди на работу,

      Поймай уже всех наконец!»

      Ну что ж, он на службу вернулся,

      Удав ему рюмку налил:

      «Я тоже, как ты, лоханулся,

      Мишень из-под рук упустил!

      Тут прямо уже поневоле

      На месте сгоришь от стыда!

      Такая судьба наша, что ли?

      И как нам теперь, и куда?»

      Мы с Витькой зашли к ним – утешить,

      Хоть как-то ребят подбодрить.

      Толян был заросший, как леший,

      Постричь бы его и побрить!

      Побрили, опять стал красивый,

      Пиджак застегнул на груди –

      Не мерин какой-нибудь сивый,

      Хоть снова по бабам иди!

      Мы дружно над ним хохотали,

      По-доброму, надо сказать,

      Стаканы уже грохотали,

      Что мы поспешили достать.

      Подтянутый, трезвый, толковый,

      На сходку стихийную к нам

      Володька пришёл, участковый,

      На шум этот, грохот и гам.

      «Хорош, – он сказал нам, – базарить!

      Покуда