Интересная жизнь… Интересные времена… Общественно-биографические, почти художественные, в меру правдивые записки. Владимир Соколов

есть? Увы, на городском конкурсе никаких призов я не получил, не смог побороть волнения, стоял на огромной сцене, и так дрожали колени, что больше всего я боялся, что дрожь эта через штанины видна будет.

      В туристической секции Дворца пионеров научили меня разбивать палатки, одной спичкой разжигать костер, ходить по азимуту и многим другим премудростям. Учили не теоретически, а в походах, их было столько, что, как и полагалось по закону, получил я значок «Турист СССР», он и сегодня является предметом моей гордости. Позднее, работая уже учителем, я «профессионально» повел свой класс пешком из Москвы в Ясную Поляну.

      Занимался я в различных кружках-секциях не только в школе и во Дворце пионеров. В седьмом классе я узнал, что есть в Москве на Садовом кольце в районе Самотечной площади Клуб юных автомобилистов – КЮА. Несмотря на то что это довольно далеко от моего дома, я записался в клуб и ездил на занятия больше года. Семь человек записались туда из нашего класса, но дотянул до конца только я один (горжусь!). Практику вождения мы проходили на полуторке ГАЗ ММ. Кто не знает, это такой грузовичок древний, очень распространенный в войну и в послевоенные годы. Получил после сдачи экзаменов юношеские права (как ценный экспонат храню их в своем семейном архиве) и часто приходил в клуб поездить с инструктором по Москве. В 18 лет обменял эти права на взрослые. Так что стаж вождения у меня больше полувека. Все это о том, что давала советская школа для общего развития личности, а теперь о формировании человека граждански активного.

      Каждый раз меня передергивает, когда читаю я в современных официальных (!) документах, что школа призвана предоставлять только «образовательные услуги», что воспитание или, упаси бог, что совсем уж страшно – формирование идеологии ну никоим образом не входит в ее обязанность. Адепты подобного бреда в упор не видят, что нет ни одной школы в мире, где бы самыми разными способами – тонко и изобретательно или грубо и примитивно, традиционно или новаторски – не воспитывали бы своих учеников в духе господствующей морали, господствующей государственной идеологии. Они напрочь «забыли» мудрые слова Бисмарка. Обычно слова эти цитируются кратко, я же позволю себе привести их более подробно, тем более что я ни в коей мере не собираюсь злоупотреблять цитатами в моей «биографически-публицистической» книге: «Отношение государства к учителю – это государственная политика, которая свидетельствует либо о силе государства, либо о его слабости. Войны выигрывают не генералы, войны выигрывают школьные учителя и приходские священники». Здесь приходится еще дальше отступить от «просто воспоминаний» – необходимо разъяснить само понятие «идеология».

      После крушения СССР, пожалуй, больше всего досталось именно понятию «идеология», оно стало трактоваться как бранное слово, как нечто страшное и присущее лишь тоталитарным режимам. «Все демократии живут без идеологии», «Какой ужас, если к нам вернется идеология!», «Наконец-то у нас нет никакой идеологии» – это