Фабр. Восстание жуков. Майя Г. Леонард

сказала Вирджиния, продолжая удерживать Даркуса.

      – Слабак ты, и друзья твои тоже лузеры! – крикнул Робби, стараясь держаться подальше от Вирджинии. – Лузеры!

      Он убежал к дереву и начал что-то бурно обсуждать с остальной компанией.

      Вирджиния отпустила Даркуса:

      – Ты как, в норме?

      – Зачем ты меня остановила? Я бы ему!..

      – Это он мне велел. – Вирджиния кивнула через плечо.

      Там стоял Бертольд и часто моргал.

      – Вообще-то мог бы ему спасибо сказать.

      Бертольд, застенчиво улыбаясь, подошёл ближе.

      – Робби – ябеда, – объяснила Вирджиния. – Ты бы всю первую неделю провёл в углу около директорского кабинета, а этот крысёныш ходил бы мимо и смеялся тебе в лицо.

      – Она знает, – поддержал Бертольд тоненьким голоском. – Недели две назад она его отделала.

      Вирджиния улыбнулась во весь рот, словно чеширский котище, и вдруг вытянула шею, глядя через плечо Даркуса:

      – О, Робби разговаривает с клонами. Пошли отсюда, пока он группу поддержки не привёл.

      – Робби любит наезжать на людей, – рассказывал Бертольд на ходу. – Вирджиния его стукнула за то, что он бросил меня в мусорный бак и не давал вылезти.

      Тут Бертольд споткнулся. Даркус подхватил его под локоть, и Бертольд благодарно улыбнулся:

      – Спасибо!

      – Я в нашей школе любого парня отделать могу, – с вызовом сказала Вирджиния.

      Даркус ей легко поверил.

      – Спасибо… ну… что меня остановили.

      – Не был бы ты новеньким, я бы мешать не стала, пусть бы ты ему врезал, – прорычала Вирджиния. – Гадюка этот Робби!

      – Хочешь с нами вместе завтракать? – спросил Бертольд.

      – Конечно хочу! Спасибо!

      Бертольд и Вирджиния были так же не похожи, как джем и арахисовое масло, но в то же время было видно, что они – лучшие друзья. Они понимали друг друга без слов, то и дело один начинал говорить, а другой заканчивал предложение. У Даркуса таких друзей никогда не было. Он не умел рассказать словами, что творится у него в голове. Какая страшная пустота открылась перед ним после маминой смерти, словно бездонная пропасть. Какие ужасные кошмары снились об отце. Слушая, как Бертольд и Вирджиния поддразнивают друг друга, он невольно завидовал их дружбе.

      У Вирджинии была крепко сбитая фигура, как у боксёра в весе «пера»[1], и кожа цвета корицы. Шумная, весёлая Вирджиния болтала с пулемётной скоростью. По дороге в столовую она успела рассказать Даркусу о своих братьях и сёстрах: трое старших – Дэвид, Шон и Серена, а двое младших – Кейша и Дарнелл.

      – Мама говорит, у меня синдром среднего ребёнка в семье. – Вирджиния швырнула на стол коробку с завтраком и плюхнулась на стул.

      – Какой-какой синдром? – спросил Даркус, усаживаясь напротив.

      – Ну, когда человеку приходится стать знаменитым путешественником или совершить кругосветное плавание, чтобы его заметили.

      – Она ничего не боится, – гордо сообщил Бертольд, садясь рядом с Вирджинией и доставая из рюкзака голубую пластиковую коробку с едой. – Вообще ничего и никого.

      – Это я из-за братьев научилась

1

Категории в боксе, именуемые столь забавно: вес «пера», «мухи» и «петуха», – это дань традициям и игра слов. Вес «пера» – вес боксёра от 53,6 до 57,5 кг.