Время библиомантов. Книга крови. Кай Майер

напоминали диктатуру, деятельность «Ша нуар» стала затухать, – рассказывала Изида. – Лишь небольшая часть его членов продолжала появляться на людях – безвредный ораторский клуб, не более. Об остальных, а в их число входили и Ферфаксы, было слышно всё меньше и меньше. Во времена Кассия, в середине двадцатого века, они и совсем пропали из поля зрения.

      Проход становился у́же и всё больше забирал вправо. По всей видимости, он имел форму широкой спирали, заканчивавшейся под центром библиотеки.

      Ещё две птички-оригами проползли по каменному полу, из последних сил докарабкавшись до стен прохода. Хотя здесь, внизу, хватало книжной пыли, которой питались оригами, бумага, из которой были сделаны птички, пожелтела и потрескалась настолько, что от одного неосторожного движения они могли рассыпаться в прах.

      – Если братство «Ша нуар» не представляло опасности для Академии, – спросил Дункан, – что тогда произошло в саду Дюма? Ты же там была?

      Изида не любила, когда ей напоминали о происшествиях в убежище под названием сад Дюма, особенно с тех пор, как она сражалась на стороне мятежников. Мгновение она медлила с ответом.

      – На смену старикам пришло новое поколение «Ша нуар», – наконец продолжила она. – Некоторые действительно были потомками основателей общества, но большинство из них являлись просто молодыми радикалами, присвоившими известное название. Они были недостаточно умны для того, чтобы продолжить толочь воду в ступе в кабинетах. Они расклеивали свои плакаты на стенах сада Дюма, писали лозунги на здании Академии, пару раз устраивали разборки с полицией – и, возможно, это был самый серьёзный их проступок, – публиковали книги со своими обвинениями. Три рода недолго с ними миндальничали. Они поручили Аттику навести порядок.

      – И он послал туда тебя.

      Изида снова замолчала на какое-то время.

      – Им не стоило сопротивляться. Несколько человек сбежали, но большинство… Мы устранили, так сказать, проблему. Операция увенчалась успехом. – Изида вдруг спохватилась, что непроизвольно выражается в духе агиток Академии. Некоторые привычки настолько вросли в её личность, что даже за полгода от них ещё не получилось отвыкнуть. Скорее всего, для этого будет мало даже полжизни.

      Спиралевидный коридор описывал круги всё меньшего диаметра, ход приближался к центру крипты. Там, где горело несколько лампочек подряд, Изида могла различить в пыли чьи-то следы – по-видимому, человек прошёл этим проходом туда и обратно. Аттик побывал здесь всего несколько недель назад. Возможно, в крипте он был единственным гостем за последние несколько десятков лет. То тут, то там были видны раздавленные птички-оригами, на которых он наступал, – наверное, они были слишком слабы и не могли двигаться. Аттик всегда питал слабость к этим маленьким созданиям, видимо, ему было больно видеть их в таком состоянии.

      – Юлиус Розенкрейц был племянником Зибенштерна, не так ли? – спросил Дункан.

      – Да. Он родился в 1835