Ева. Гибкий график катастроф. Инна Георгиева

знал, что однажды во что бы то ни стало вернусь сюда.

      «Только не говори, что ради меня! Только не ради меня!» – панически пронеслось у меня в голове.

      – Ведь здесь осталась Ева, – заколотил Юлиан в мой гроб последний гвоздь. – Моя детская любовь, которая, как известно, самая крепкая.

      – Детская дружба самая крепкая! – немного грубо отрезала я.

      – Возможно, – не стал отпираться Юлик. – Но в следующем году я собираюсь перевестись в местный университет.

      – Интересно, что скажут на это твои родители… – хмыкнула Полина.

      – Они не против, – ответил Шакуров. – Им главное, чтобы я мог возглавить бизнес, и для этого получил соответствующее образование. А насчет того, в какой стране его получать… Разве для пытливого ума есть существенная разница, что видно из окна: Эйфелеву башню или центральный парк с елками?

      «Есть, – мрачно подумала я. – Сидя под башней Эйфеля, пытливый ум имеет шанс дожить до выпуска».

      «Нокия» дернулась, снова привлекая внимание. Я отвлеклась от унылых мыслей и скосила на нее глаза: однако этот загадочный «некто» был весьма настойчив!

      – Ева, ответь наконец! – скривилась Ядвига. Видно, ей не нравился виброзвонок, который заставлял кресло подпрыгивать так бодро, будто оно собиралось ускакать в сторону заката вместе со мной.

      – Нет! – буркнула я, нажимая на красную кнопку.

      Улыбка Юлиана стала очень широкой и от того слегка нереалистичной:

      – Ты что-то скрываешь, Евочка?

      Я грозно уставилась ему в глаза:

      – От тебя? Юлиан, мы не общались десять лет! Вся моя жизнь от тебя скрыта.

      – Ну не говори, – с видом Дэвида Копперфильда, заставившего исчезнуть синего кита из закрытого бассейна на глазах у стотысячной аудитории, покачал головой «Финист». – Я за тобой наблюдал.

      Вот это он сказанул!

      «Чего, простите?!» – Я сглотнула, чувствуя как волосы на затылке встают дыбом.

      Мамино улыбчивое лицо мгновенно задеревенело, больше став похожим на погребальную маску. Поля, наоборот, оскалилась как питбуль. Даже Богдан с Егором напряглись, хотя вряд ли понимали, почему именно мы так реагировали.

      А все было просто: Юлиан следил за ведьмой! Еще и так запросто в этом признавался. Я не понимала, он что: идиот?! Такое можно было ожидать от кого угодно, но не от потомственного мага. Конечно, мы все так или иначе приглядываем друг за другом. Конкуренция, знаете ли, борьба за территорию, магические артефакты, другие ценные находки. Да и просто шутки ради: знаете, как интересно порой наблюдать за экспериментами чародеев? Я имею в виду: наблюдать с безопасного расстояния. Да, мы все это делаем: и следим, и обсуждаем, и даже палки в колеса суем, если магическая защита конкурентов позволяет (собственная совесть ведьм редко останавливает). Но мы никогда, ни за что, даже под пытками инквизиции в этом бы не сознались! Потому что законом слежка строжайше запрещалась. А закон надо соблюдать, хотя бы на словах.

      – Мне кажется, – поднялась с дивана мама, – тебе пора домой, Юлиан. Прямо сейчас.

      – Миссис