Про психов. Терапевтический роман. Мария Илизарова

нет понятного мозгового механизма, нет доказанных различий между разными расстройствами на уровне мозга. А есть сопровождающие психические расстройства мозговые процессы, которые за причину этих расстройств уж никак нельзя принять. Поэтому некоторые врачи верят скорее в свой опыт и убеждения: в то, что обязательно есть наследственный фактор, в то, что анамнез «подмочен», в то, что болен человек уже давно. Чаще всего так и бывает, но, как и многие другие убеждения, становясь иррациональными, они перестают быть убедительными для остальных, в частности для пациентов. В том числе и поэтому психические расстройства так часто переходят в разряд хронических: ну не верят пациенты в психиатрические концепции!

      На самом деле практикующий врач просто не в состоянии досконально разбираться в исследованиях разных показателей мозга, потому что мы слишком мало знаем о работе мозга и о том, как связаны психика и мозг. Задачей врача становится подбор лекарств опытным путем. Так называемое симптоматическое лечение – то, которое устраняет симптомы, а не причину болезни. Хороший врач обладает развитой интуицией в отношении соответствия пациента и препарата.

      Вот почему профессиональная самооценка психологов в больнице довольно низкая, самым сложным оказывается не работа с пациентами, а ежедневное осознание того, что твой труд, нелегкий труд, системе не нужен.

      Профессиональная деформация обычно начинается с депрессивного переживания бессилия и бессмысленности собственных усилий.

      Эти десять в столовой деформироваться не желали, сопротивлялись и поддерживали друг друга как могли.

      Когда Косулин пришел, все были в сборе. За столом он увидел лохматую голову Пашки Шостаковича и услышал его характерное покашливание. Пашка ковырял традиционный гуляш и что-то бурно рассказывал Белле. Она смеялась, как всегда. Шостакович был Косулину другом, коллегой и боевым товарищем. Впрочем, несмотря на явную душевную близость, он оставался для Косулина загадкой: он совершенно не мог понять, как Пашка выживал в больнице. Он уже не первый год работал в старческом женском остром отделении, и Косулину после нескольких посещений его отделения впечатлений хватило на всю жизнь.

      Старческое женское располагалось на пятом этаже относительно нового корпуса больницы. Было оно каким-то оскорбительно голым. Ни лишней мебели, ни дверей в палатах, только пустые стены и непременные банкетки, к которым привязаны бабульки, чтоб не упали или чтоб не мешали.

      Несколько слабоумных пациенток, не понимающих, где и зачем они находятся, объединившись в небольшой караван, искали выход. Иногда они останавливались и совещались или приставали к персоналу в попытках выведать пути побега. Несмотря на то что отделение тщательно и регулярно мыли, запах стоял непереносимый: моча, дерьмо, больничная еда, лекарства, старость и отчаяние. Некоторые пациентки все время раздевались, таких ласково называли «голышами».

      Косулин не раз