Дериват. Дмитрий Олегович Котенко

чтобы зацепить край ускользнувшей в лабиринты мегаполиса тени. Один лишь случайный зевака, в неподходящее время возжелавший опробовать аддитивный сканнер каннабиноидов, краем обкуренного полушария приметил из своей лоджии озаренный красной люминесцентной лампой капюшон с таящимися под ними двумя рубинами – неизвестный тут же испарился. Мало ли что могло прийти во взбудораженный психоактивными веществами рассудок наркомана? Удивительно, что очевидец не закончил свое свидетельство описанием того, как из-под накидки чужака выросли рога, а его силуэт очертило инфернальное пламя, с надменностью посудил Крео.

      Размышления героя были прерваны третьим за день щелчком магнитного замка – в операторскую зашел Бэжамин Дэн, владелец бизнес-центра, в котором уместился суперкомпьютер, а также единственный инвестор этой мощной машины. Иные площади здания предприниматель сдавал в аренду среднему и крупному бизнесу, оставляя под свою профильную деятельность в части Сверх-Даты два этажа. Его едва уловимая слухом поступь контрастировала с могуществом достигнутых высот: эти свершения были выгравированны на теле Нового Дэ’Вона в виде ряда научно-исследовательских институтов биоинженерии, небольшого числа общественных библиотек, а также двух крупнейших в северо-западной всегломерации спортивных состязательных арен. Но любое его достижение меркнет перед важнейшим процессинговым гигантом мегаполиса – Аполло 2. Суперкомпьютер служил истой цифровой аортой, которая питала вычислительной кровью органы Нового Дэ’Вона.

      Мистер Дэн отличался кротостью, вниманием, но проявлял скупость на доверие, стоило кому-то приблизиться к нему. Одному лишь человеку он мог делегировать всю свою бизнес-империю, и это был не его единственный из оставшихся родственников сын, Кюс-Лэх, отцовско-покровительственная любовь к которому не знала границ, – этим верным стражем был Спри. Но, знай Мистер Дэн одну сокрушительную тайну, которую от него скрывал Крео – как считал последний, во благо самого же Бэжамина, – крепкая дружеская хватка закрытого человека тут же растворилась бы, как слезы под дождем. Крео это понимал, поэтому не мог позволить себе подвести старика даже в самых малейших вещах. То ли из-за угрызающего чувства вины от жалости к мистеру Дэном, несведущего о зле, что было причинено по его душу, то ли из-за клубка противоречивых видений его собственной натуры – схватки физиса с этосом.

      – Доброе утро, – располагающая речь пожаловавшего будто была обращена к стойкам с оборудованием, а не к Крео. – Не понимаю, почему ты продолжаешь упрямиться и не позволяешь нанять хотя бы одного внештатника, чтобы он разгребал за тебя накапливаемую в течение дня тягомотину?

      Крео умоляюще посмотрел ему в глаза в надежде наконец-то пробудить в начальнике ноты подозрения: «пусть это буду не я, – желал Спри, – кто первый сдвинет тектонические плиты молчания по первородному злу, о последствиях которого мистер Дэн даже