Дериват. Дмитрий Олегович Котенко

Полиса по финансированию межпланетных коммутаторов повышенной дальности. В ходе экспертизы вершителями социально-экономического правосудия неоднократно устанавливалась нецелесообразность инвестирования в столь сомнительные проекты: во-первых, из-за априори удручающей результативности расширения границ обозримости человеческого присутствия во вселенной, а во-вторых, из-за порочной практики чиновников втихую привлекать на субподряды аффилированные бизнес-структуры, исполняющие строительно-монтажные работы втридорога.

      Сквозь отблески голографируемых узоров витрины, прямиком из отголосков заседания, в сознание Крео Спри вернулась Бэа. «Классическая чиновница» – отсчитывая последние минуемые внутрирайонные метры до бара, непокорный человеческому естеству мужчина критиковал объект своего воздыхания. «Небось, богатенькие или властные родители протолкнули свою девицу-дочь в столь системозначимый орган» – продолжал хотеть думать Крео, но осознавал, что в меритократии Осевой всегломерации только вкалывающая и не жалеющая свою жизнь воительница может занимать руководящую должность в исполнительном органе центрального дома Земного Объединенного Полиса – не просто какое-то бюрократическое структурное подразделение правительства, а саму комиссию по трансконтинентальной нейробезопасности.

      «Хватит, пора прекращать с этим» – Крео в последний раз решил воспротивиться стене цунами, подгоняемой шквальным ветром томимых в глухом заточении чувств. Резким росчерком пера сознание Крео приветствует безмятежную гладь умиротворенного моря, оно омывает буколическую пастораль его душевного изгнания, его мир без живой привязанности к кому-либо.

      Уставшие от монитора глаза Спри упирались в фасад Скорбящего Дедала. Привычное место вмиг стало незнакомым прибежищем для пенящейся гурьбы, что виднелась за прозрачной графической девушкой: уже какой год без изменения во внешнем дизайне она приглашала всевозможных путников, уставших от суматохи в неоновых лабиринтах мегаполиса.

      Зовите меня Бэа. Обезличенная фигура голографической танцовщицы в длинных гольфах и с остальными сопутствующими атрибутами школьной формы – куда же без провокационно короткой юбки – легким движением повиляла челкой искусительного каре, открывая Крео лицо той самой женщины, досаждающей его спокойствию не один час. Просто Бэа.

      Потребовалось не менее десяти секунд, чтобы сжатый тесками романтизированных переживаний мужчина привел в порядок мысли и вновь увидел прежнюю голограмму безликой женщины – никакой Ханаомэ Кид уже не было. Крео прикоснулся к толстой застежке на запястье, таким образов указывая парковочный ориентир парящему на верхнем эшелоне лат-скайстеру, и затем пожаловал в Скорбящего Дедала. У входного проема стояла юная хостес с закосом под очередную старлетку и выдавала нашейные метки матричных штрихкодов:

      – Добро пожаловать в Скорбящего