Несломленная. Валерия Саенко

немного сыра, луки подсохший хлеб.

      – Отлично! – обрадовались путники.– Сегодня будет трапеза, что надо!

      Гоше большим ножом нарезал дымящееся мясо и копчености, откупорил бутылку вина.

      – Беатрис, вам нужно поесть! – прошептала Мадлен, садясь рядом с герцогиней. – Нам предстоит долгий путь, поэтому нужно набраться сил. Давайте я вам помогу!

      Мадлен взяла кусочек хлеба, положила на него жареное мясо и подала девушке.

      – Это очень вкусно! – с жаром сказал Август, обращаясь к Беатрис.– Я никогда не ел так искусно приготовленного кролика! Вам стоит это попробовать!

      Герцогиня улыбнулась: забота брата и сестры, которые сами лишились ласки в раннем возрасте, трогала ее сердце. Она послушно кивнула и откусила кусочек мяса. Мясо таяло во рту, оставляя за собой приятную нотку трав. Беатрис с большим удовольствием отведала предложенное угощение и почувствовала, что ей стало лучше.

      Граф де Флюри́ остался доволен своим слугой, так сытно и вкусно накормившим новых знакомых. Он подал знак Гоше и обрадованный щедростью графа слуга отправился отдыхать.

      Настала ночь. Мадлен и Август спали рядом, укрывшись одним плащом. За их недолгую жизнь ночевка в поле была не самым худшим вариантом ночлега. Однажды разгневанный мсье Сулье выгнал детей с дома, которые были вынуждены спасаться от холода в свинарнике, полном зловонной жижи и полуголодных свиней.

      Друзья графа мирно дремали, убаюканные звуками ночной природы. Беатрис не могла уснуть. Она смотрела на усыпанное звездами небо и думала о скорой встрече с отцом. Ее мысли прервал Бермо́н, который осторожно коснулся руки девушки.

      – Вы не спите, мадемуазель? – шепотом спросил он.

      – Нет, сударь! – отозвалась Беатрис.– Цикады нарушили мой чуткий сон.

      – Позволите мне присесть рядом с вами? – спросил граф.– Думаю, наша беседа поможет вам успокоиться и наконец-то уснуть. Завтра нас ждет долгий путь, поэтому нужно непременно выспаться.

      Беатрис одобрительно кивнула, и молодой мужчина расположился рядом.

      – Сударь, не примите мой вопрос за дерзость, но что заставило вас украсть ожерелье у бедняги на ярмарке?

      Бермо́н улыбнулся: герцогиня все-таки узнала его.

      – Я проспорил одному моему хорошему другу. А он, будучи человеком азартным и любящим всякого рода авантюры, придумал для меня такой возврат проигранного в споре долга.

      – Мсье Бермо́н, а зачем вы поцеловали меня?

      – Рядом была дюжина прехорошеньких девиц, осмелюсь заметить, однако вы, мадемуазель, лишь одна произвели на меня впечатление. Все также по желанию своего друга я должен был украсть поцелуй у таинственной незнакомки! Прошу меня простить, мадемуазель, за столь компрометирующую вас ситуацию.

      Беатрис улыбнулась и тепло посмотрела на графа.

      – Моя тетушка чуть не лишилась чувств! Хотя признаюсь, сударь, и мне в тот момент тоже было страшно!

      Беатрис