Сказки. Михаил Салтыков-Щедрин

увез.

      Вспомнил помещик, что есть у него поблизости четыре генерала знакомых; думает: «Что это я все гранпасьянс да гранпасьянс раскладываю! Попробую-ко я с генералами впятером пульку-другую сыграть!»

      Сказано – сделано: написал приглашения, назначил день и отправил письма по адресу. Генералы были хоть и настоящие, но голодные, а потому очень скоро приехали. Приехали – и не могут надивиться, отчего такой у помещика чистый воздух стал.

      – А оттого это, – хвастается помещик, – что бог, по молитве моей, все владения мои от мужика очистил!

      – Ах, как это хорошо! – хвалят помещика генералы, – стало быть, теперь у вас этого холопьего запаху нисколько не будет?

      – Нисколько, – отвечает помещик.

      Сыграли пульку, сыграли другую; чувствуют генералы, что пришел их час водку пить, приходят в беспокойство, озираются.

      – Должно быть, вам, господа генералы, закусить захотелось? – спрашивает помещик.

      – Не худо бы, господин помещик!

      Встал он из-за стола, подошел к шкапу и вынимает оттуда по леденцу да по печатному прянику на каждого человека.

      – Что́ ж это такое? – спрашивают генералы, вытаращив на него глаза.

      – А вот, закусите, чем бог послал!

      – Да нам бы говядинки! говядинки бы нам!

      – Ну, говядинки у меня про вас нет, господа генералы, потому что с тех пор, как меня бог от мужика избавил, и печка на кухне стоит нетоплена!

      Рассердились на него генералы, так что даже зубы у них застучали.

      – Да ведь жрешь же ты что-нибудь сам-то? – накинулись они на него.

      – Сырьем кой-каким питаюсь, да вот пряники еще покуда есть…

      – Однако, брат, глупый же ты помещик! – сказали генералы и, не докончив пульки, разбрелись по домам.

      Видит помещик, что его уж в другой раз дураком чествуют, и хотел было уж задуматься, но так как в это время на глаза попалась колода карт, то махнул на все рукою и начал раскладывать гранпасьянс.

      – Посмотрим, – говорит, – господа либералы, кто кого одолеет! Докажу я вам, что́ может сделать истинная твердость души!

      Раскладывает он «дамский каприз» и думает: «Ежели сряду три раза выйдет, стало быть, надо не взирать». И как назло, сколько раз ни разложит – все у него выходит, все выходит! Не осталось в нем даже сомнения никакого.

      – Уж если, – говорит, – сама фортуна указывает, стало быть, надо оставаться твердым до конца. А теперь, покуда, довольно гранпасьянс раскладывать, пойду, позаймусь!

      И вот ходит он, ходит по комнатам, потом сядет и посидит. И все думает. Думает, какие он машины из Англии выпишет, чтоб все паром да паром, а холопского духу чтоб нисколько не было. Думает, какой он плодовый сад разведет: «Вот тут будут груши, сливы; вот тут – персики, тут – грецкий орех!» Посмотрит в окошко – ан там все, как он задумал, все точно так уж и есть! Ломятся, по щучьему велению, под грузом плодов деревья грушевые, персиковые, абрикосовые, а он только знай фрукты машинами собирает да в рот кладет! Думает, каких он коров разведет, что ни кожи, ни мяса, а