Развод. Излечение травмы утраты и предательства. Гельмут Фигдор

запретить отношения своих детей с отцами. Практически все делали это по двум причинам:

      ♦ из-за расставания они пережили тяжелые эмоциональные травмы, были обижены как женщины, почувствовали себя брошенными на произвол судьбы как матери и из чувства гордости или самосохранения позволили своей ненависти расцвести пышным цветом;

      ♦ и (или) они слишком боятся потерять ребенка из-за отца – эмоционально или даже физически (в результате похищения).

      Попробуйте, несмотря на, возможно, уже охватившую вас ненависть, взглянуть на историю вашего расставания с точки зрения бывшей жены, вникнуть в ее положение. Возможно, вы откроете для себя нечто, что могло бы успокоить ее или избавить от страха. Я знаю, что это требует эмоционального усилия от многих отцов, которые между тем сами пережили серьезную травму. Поэтому не стоит стесняться обратиться за помощью к консультанту. Бывает, что даже эта последняя попытка не помогает. Однако очень часто такое активное стремление помириться с женой оказывается гораздо более успешным, чем постоянная критика или борьба с ней как с (безответственной) матерью![18]

      Глава 2. Новые формы семьи – между обострением кризиса, ограничением ущерба и открытием новых возможностей для развития

      Примечание редактора немецкого издания: на ежегодной конференции Австрийской ассоциации консультантов по вопросам брака и семьи в 1999 году Г. Фигдор прочитал доклад под названием «Новые формы семьи – как в них живется детям»[19]. Первая часть доклада включена во введение к I части данной книги; вторая, немного переработанная в сравнении с публикациями часть составляет основу настоящей главы.

      2.1. Нуклеарная семья и новые формы семьи

      Изложенные мною в предыдущей главе соображения о значимости отца для психологического развития ребенка показывают, насколько важно матери или отцу попытаться найти способ обеспечить ребенку после своего расставания интенсивные отношения с обоими родителями, несмотря на все реальные и эмоциональные трудности. Они призваны укрепить профессиональных помощников семьи во мнении о том, что необходимо уделить первоочередное внимание продолжению совместного родительского воспитания – даже в том случае, если родители или один из них поручают консультанту поступить иначе[20].

      Но что, если эта затея провалится? Что, если отец не готов выполнять свою роль в жизни ребенка? Что делать, если он пропал, его нельзя разыскать или же он неизвестен?

      Я уже указывал во введении на то, что огромное значение триады «мать – отец – ребенок» для психологического развития ребенка может привести к следующему выводу: нуклеарная семья в любом случае предлагает детям наилучшие возможности для развития, поэтому ради детей следует избегать разводов (расставаний), – а это закончится сильным чувством вины у не справившихся с проблемами родителей и стигматизацией затронутых ими детей

18

Эти вопросы касаются не только пострадавших матерей и отцов, но также консультантов и судей, которые на практике принимают решения в интересах благополучия ребенка. Поэтому мы снова и снова будем обсуждать эти вопросы в последующих главах – с профессиональной точки зрения. См. в особенности главу 9 «Не хочу к папе!» и главу 12 «В каком случае право на опеку и общение одного из родителей может поставить под угрозу благополучие ребенка?».

19

Впервые опубликован в сборнике конференции. Перепечатан в: Jellenz-Siegel, B.; Prettenthaler, M. & Tuider, S. (Hg.) (2001):… und was ist mit mir? Kinder im Blickpunkt bei Trennungs- und Verlusterlebnissen. Graz (Rainbows/Steirische Verlagsgesellschaft).

20

На проблематике «поручений» в рамках консультирования родителей я подробно остановлюсь в части II и III.