Комбат. Александр Тамоников

просить ее об этом?

      – Нет, не стану даже встречаться с ней! Найду другой способ утихомирить. А на развод подам завтра же, обещаю! Сейчас же пойдем спать? С утра у нас разбор прыжков, укладка парашютов. А после обеда отпрошусь у комбата – и в суд. Ты не волнуйся ни о чем. Я не допущу, чтобы кто-то тебя даже словом обидел. А если Марина позвонит еще раз, то не вступай в разговор, а пошли ее на три веселых буквы. А вообще-то ты у меня молодец, держалась достойно.

      Екатерина улыбнулась:

      – Знал бы ты, чего мне это стоило…

      – Представляю.

      – Я выключу телефон.

      Катя отключила аппарат. Они прошли в спальню, где до утра забыли обо всем на свете.

      23 сентября, пятница.

      Стрельцов прибыл в полк с первым автобусом. Проконтролировал подъем личного состава взвода вместе с ответственным по батальону. Несмотря на то что в ротах в основном служили старослужащие, проблем с дисциплиной в подразделениях не возникало. Продуманная система постоянного контроля офицерами подчиненного личного состава, введенная подполковником Голубятниковым, полностью себя оправдала. Да и солдаты прекрасно понимали, что на них в настоящих условиях и держался полк. И служили по принципу десанта: «Никто, кроме нас». Или, перефразируя, кто, если не мы?

      На завтрак пришел командир роты, капитан Макарьев. Выслушав доклад дежурного по роте, разрешил вести подразделение в столовую. Подошел к Стрельцову, поздоровался:

      – Привет, герой!

      – Привет!

      – Ты чего с утра пораньше заявился? Сегодня, насколько знаю, не твой день.

      – Если ты имеешь что-то против, Герман, я могу приходить только на построение.

      – Я ничего не имею против. Сегодня вновь у учительницы своей ночевал?

      – Да что вам всем сдалась моя женщина? Какая разница, где и у кого я ночевал?

      – Не кипятись. Я же просто спросил.

      – Сегодня ты, вчера комбат; кому еще интересна моя личная жизнь?

      – Всем, Юра! Кстати, идя в полк, встретил особиста. Лифанов тоже расспрашивал о твоих семейных делах.

      – Слушай, Герман, я что, первый в полку офицер, который решился на развод? До меня никто не разводился?

      – Да сплошь и рядом. Но… другие обходились без шума. Ты же поднял волну.

      – Я поднял волну?

      – Ну, твоя супруга, что не меняет дела. Неужели ты с ней договориться не можешь?

      – И ты туда же! Пытаюсь. Не получается. Марина уперлась, ничего слушать не хочет. Может, ты чего посоветуешь?

      – Посоветовал бы, да нечего. Твоя Марина действительно мадам с характером. Ладно, Голубятников идет, пойду на доклад.

      Комбат вышел на плац. К нему подошли ротные, доложившие о том, что за прошедшую ночь в подразделениях происшествий не случилось. Личный состав тем временем вернулся с завтрака. И начал выстраиваться на плацу. До общебатальонного построения оставалось двадцать минут. Голубятников, переговорив с заместителями, подозвал к себе Стрельцова. Юрий подошел, доложил о прибытии. Комбат отвел его в сторону, спросил:

      – Ты когда приехал в часть?

      – С первым автобусом, а что?

      – Домой