Комбат. Александр Тамоников

Катенька!

      – За нас, Юра! За наше будущее и настоящее.

      Выпив, Стрельцов проговорил:

      – Гадость. А ведь кто-то только и пьет эту шипучку.

      – Я тоже не люблю шампанское.

      – А что предпочитаешь, чтобы я знал на будущее?

      – Коньяк.

      Стрельцов удивился:

      – Коньяк? Не ожидал.

      – Немного коньяку. Кстати, у меня припрятана бутылка настоящего коньяка.

      – Откуда?

      – Подруга, бывшая однокурсница, из Франции привезла.

      – И что это за подруга?

      – А тебе какая разница?

      – Ты уходишь от вопроса.

      Катя улыбнулась:

      – И не надейся, не познакомлю.

      В ее голосе отчетливо звучали игривые нотки:

      – Впрочем, подруга замужем. Она женщина расчетливая, еще с института мечтала выйти замуж за богатого мужчину. И это ей удалось.

      – Расчетливая, говоришь? Как же она стала твоей подругой, ведь ты совершенно другая.

      – А может, и я расчетливая. Ухватилась же за женатого мужчину? И ничего. Особых угрызений совести не испытываю.

      – Это еще вопрос, кто за кого ухватился. Скажи, и давно ты виделась со своей подругой?

      – До встречи с тобой. В июле. Она с мужем, известным банкиром, и его то ли компаньоном, то ли товарищем приезжала в Рязань. Позвонила мне, в выходные ездили на природу, шашлыки жарили, отдыхали, а заодно и общались. Больше говорила, конечно, подруга, все расписывала жизнь свою беззаботную, мне же рассказывать было нечего.

      Стрельцов отставил бокал, прикурил сигарету:

      – А товарищ банкира за тобой, случаем, не ухаживал?

      – Ухаживал.

      – И тебе это нравилось?

      – До определенного момента да. Потом надоело – слишком он усердствовал и был до тошноты любезен.

      – И ты что, отшила его?

      – Юра, что за вопросы? Что за допрос ты мне устроил? Все это было, да ничего, по сути, и не было, до тебя. До того, как ты появился в моей жизни.

      – И тебе нравились ухаживания того хлыста лощеного. Как же, богатенький буратино, а стелется перед тобой…

      – Ты никак ревнуешь?

      – Да, черт побери, ревную! И в этом есть что-то странное?

      – Юра, мне, конечно, приятно осознавать, что ты любишь меня, но ревновать не надо. Не к кому!

      Стрельцов угрожающе произнес:

      – Будет не к кому! Если этот урод еще раз появится здесь, то я его просто прибью!

      – Ну что ты?! Успокойся. И дернул меня черт рассказать о подруге. А все шампанское – хоть и гадость, но по мозгам бьет. Так выпьем коньяку или мне выбросить его?

      – А ты выбросишь?

      – Если скажешь, выброшу. Вернее, в раковину вылью, прямо при тебе.

      – Не надо. Давай этот коньяк, посмотрим, чем он от нашего отличается.

      Екатерина принесла пузатую бутылку с простенькой этикеткой, убрала шампанское и фужеры, выставила рюмки. Минут пять мучился Стрельцов с пробкой: французы запечатали свой марочный товар крепко. Не то что наши. У нас свернул пробку и пей, а у них, видно, специальный нож или