Мистические истории (из практики парапсихолога). Константин Олегович Филимонов

– везде и всюду она изощренно мстила, оскорбляя Сергея безо всякого повода, унижая его в глазах знакомых и общих друзей. Месть, как болезнь, не прошла, а усугубилась!

      – Я превратилась в Стерву с мазохистскими наклонностями! Месть стала ненасытной, с дикими истериками на уровне безусловного инстинкта!

      Однако ещё Конфуций говорил: «Если ты хочешь мстить, то копай две могилы! Вторую – для себя!»

      Когда она была на восьмом месяце беременности, в одной из компаний Лена познакомилась с мужчиной, который, представившись, сказал:

      – Понимаете, я уже десять лет занимаюсь экстрасенсорикой и целительством. Целый вечер за Вами смотрю. Я не хочу Вас пугать, но, по-моему, Ваш будущий малыш (а у Вас родится мальчик) уже сейчас имеет какие-то серьёзные физические проблемы… Скорее всего, это Карма, но, тем не менее, обследуйтесь. Может, хоть что-то удастся изменить…

      В ответ Елена презрительно хмыкнула:

      – Ну что за жизнь пошла? В кого ни плюнь – в экстрасенса попадёшь!.. Вам что – заняться больше нечем? Вы работать не пробовали?..

      Лена хохотнула ещё раз, развернулась и… забыла слова экстрасенса.

      Вспомнила она этот разговор несколько позднее, когда стало ясно, что её сын неизлечимо болен: ДЦП – диагноз, как приговор.

      Дорогие клиники, лучшие врачи – всё бесполезно…

      И тогда, не зная зачем, Лена поехала к знакомой бабке-колдунье (хотя после приворотных сеансов не показывалась у неё больше ни разу).

      Колдунья к тому времени уже почти совсем ослепла и никого не принимала. Однако Лену она узнала и согласилась поговорить.

      Вот только разговор у них состоялся страшный.

      Вначале Елена стала жаловаться: дескать, ребенок безнадежно болен, Сергей превратился в половую тряпку, о которую ноги вытирать и то стыдно, да и вообще вся жизнь наперекосяк.

      Но бабка грубо оборвала ее:

      – А ты как, девка, хотела? Не бывает преступлений без наказаний! Я, конечно, грешница и за то болезнями своими и слепотой расплачиваюсь. А ты, девка, не грешница, ты – преступница! И что? – хочешь чистой остаться? Нет, голубушка! Ты всех нас задушила тем золотым колечком: и мужа, и ребенка, и меня, и себя!.. И не будет тебе теперь ни счастья, ни удачи ни в чём! Проклято отныне всё, к чему ты прикасаешься!..

      Я слушал Лену и понимал, что её страшная история вряд ли нуждается в моих комментариях. И уж тем более, меньше всего в этот момент женщине нужны мои нравоучения.

      Во время рассказа Елена несколько раз пыталась (именно пыталась!) заплакать. Но слёз не было вовсе. И не потому, что она сдерживала эмоции, а потому, что, видимо, все слёзы уже были выплаканы. В глазах – пустота, будто пропасть.

      Но где-то в глубине ее истерзанной уставшей души (я почувствовал это!) теплилась слабенькая крошечная надежда на Чудо.

      Выслушав Лену, я сказал:

      – Нельзя изменить то, что уже произошло. Это можно только переосмыслить, чтобы вторично не оступиться. Но вот от грядущих бед Вас и Вашу семью не только можно, но и нужно уберечь.

      Елена