Русские травести в истории, культуре и повседневности. Ольга Хорошилова

чувств, и ответила мне в том же духе самым милостивым образом, сказав, что если бы она была мужчиной, то я была бы той, которой она дала бы яблоко».

      Вероятно, Екатерина Алексеевна видела императрицу в том самом костюме, в котором ее запечатлел художник Луи Каравак в середине 1740-х годов. Это, безусловно, те маскарадные кафтан и парик, которыми она столь легко вводила в заблуждение современниц.

      Елизавета была заядлой охотницей, хорошо держалась в седле, неплохо стреляла и в сороковые годы любила гоняться за дичью в мужском обличье – фигура это еще позволяла. В июле 1745 года, приехав в имение графа Разумовского, она сыто и пьяно провела вечер и выразила желание пострелять зверя. На следующее утро царица «изволила шествие иметь, верхом, в мужском полевом платье на охоту, в поле, с кавалерами».

      Возможно, мужские наряды ей шил любимый придворный портной Иоганн Экк, которого царица заваливала заказами, но мастер, приноровившийся к темпу и темпераменту правительницы, выполнял всё в срок.

      Если верить Казимиру Валишевскому, в богатейшем гардеробе Елизаветы Петровны (около 15 тысяч платьев!) были и стилизованные военные наряды – французского мушкетера, казацкого гетмана, голландского матроса, – и настоящие мундиры. Она особенно любила темно-зеленую штаб-офицерскую форму лейб-гвардии Преображенского полка, в которой ее запечатлел художник Георг Христоф Гроот. На портрете прекрасно видны детали: шляпа с галуном и белым плюмажем, сапоги со штибель-манжетами, шарф с кистями, зеленый камзол и того же цвета кюлоты, кафтан – всё как носили в те годы офицеры-преображенцы.

      Елизавета Петровна надевала мундиры во время полковых праздников. Она была хороша в расшитой галунами форме и в ботфортах, верхом на статном жеребце. Офицеры и солдаты любовались своей императрицей, что было ей, безусловно, на руку. Ладно сшитые, полностью соответствующие регламенту мундиры укрепляли то жизненно важное чувство родства с войсками, которое обеспечивало их преданность правительнице.

⁂

      Елизавета Петровна – плоть от плоти своей эпохи. Пудра и маска были главными атрибутами людей XVIII столетия, обман – их образом жизни. Именно тогда появился шевалье Шарль д’Эон, хищный андрогин, охотившийся за военными тайнами по всей Европе. Он прожил четыре года в Санкт-Петербурге и свел близкое знакомство с императрицей Елизаветой, хохотушкой-травести.

      Шарль д’Эон. Гравюра. 1777 г.

      Шарль д’Эон, капитан от драгун. Гравюра XVIII в.

      Русский паспорт Шарля д’Эона. 1760 г.

      Архив библиотеки Лидского университета

ШАРЛЬ Д’ЭОН В ПЕТЕРБУРГЕ

      В приключенческой автобиографии, составленной в Англии уже на склоне лет, шевалье красочно описал свою жизнь в российской столице. Он приехал в этот волшебный город отнюдь не из туристического любопытства, а с секретным заданием: укрепить благополучие обожаемой Франции, сблизить ее с капризной Россией, сдружить