Портрет «Незнакомка». Валерий Иванов

София Ивановна, принесла, пусть попьет горячего, – к ним поспешила другая ссыльнокаторжная женщина.

      К часу ночи немощная женщина заснула.

      – Заснула, кажется, – заметила та, что принесла горячий бульон.

      Крамская. прижав ладони к лицу, устало потянула их вниз.

      – Что же делать-то, Софушка? – спросила ее подруга по несчастью.

      – А писать надо, жаловаться, мол, так и так, – раздался неподалеку от них женский голос.

      Это была Пирогова, осуждена по политическим взглядам, как и Крамская.

      – Кому? – безнадежно пронеслось от подруги Софии.

      – А Луначарскому, мол, так и так. Вы у нас женщина представительная, – обратилась она к художнице, – всюду делающая пользу, для каторжников и начальства. Мол, свою ошибку принимаю и впредь обещаю не вмешиваться в политические дела, вот где-то вот так… Он же как-никак крутится в этих местах, да и нашу Софочку должен знать не хуже… – советовала Пирогова, однако сама не верила своим словам.

      Здесь в ссыльном бараке, казалось, только самоличная встреча с личностями бригантины искусства может дойти до их слуха. Пирогова Анастасия не призналась, однако, что была лично знакома с одним из служителей богемы, будучи возлюбленной одного из писателей. Обвиненная в шпионаже, она была сослана в иные места, не зная, что ее возлюбленный решил сохранить свою семью, стараясь как можно быстрее забыть о молодой подруге.

      Наутро больная уже не подавала признаков жизни.

      Для Софии Ивановны Крамской горя в этом не было, смерти она встречала уже много раз, провожая и не друзей, и подруг. Переэтапировавшись еще летом в Красноярск, к середине осени она поняла, что здесь творились свои порядки. А начальник лагеря или не знал или делал вид, что ничего не знает.

      По слухам она знала, над одним из каторжан учинили свой суд. В одном из отрядов глава узников, прельщенный одним из старшин начлагеря3, этот случай по скрытию запаса золотых рудников вышел одним из ссыльников, в наказание невольника оставили на съедение комарам и мошкам, привязав того к дереву. Одно из изощренных наказаний. О таких наказаниях невыносимо было слышать и оставаться здесь.

      Ухудшение здоровья давало о себе знать. София Ивановна не раз обращалась к лагерному фельдшеру, но из-за недостаточности медикаментов отчасти он разводил руками и предлагал больше принимать пищи и пить теплое, что никак не соответствовало ее положению. Лишь изредка, когда делала зарисовки или портреты семьям местного охранного подразделения, привезшим с собой жен, в частности из начальствующего состава, или сельчанам, те выручали ее, накормив хорошей едой. Софии Ивановне разрешалось передавать еду и ее знакомым каторжным. Конечно, Чунтонов об этом не знал наверняка, а если и знал, то опять же не подавал виду. И в соответствии с плохим здоровьем Крамскую-Юнкер не привлекали к масштабным работам на лесосеке, работе в ямах, на траншеях по строительству путей.

      Все это хранило шестидесятилетнюю

3

       Начальство лагеря.