И трижды был опущен занавес. Рекс Стаут

вы бы немедленно решили, что кто-то подложил оружие туда специально, чтобы бросить на нее тень подозрения. Какой поступок стал бы в таком случае самым естественным? Тот, который вы и совершили: отнести пистолет наверх и положить рядом с телом, ничего не сказав своей возлюбленной. Или…

      – Вздор! – отрезал Фред. – Полный вздор!

      Вулф перевел взгляд на Пегги:

      – Теперь предположим, что это вы нашли пистолет в своей спальне, когда мистер Уэпплер вышел, чтобы спуститься вниз за списком посетителей. Естественно, вам бы захотелось…

      – Какая-то нелепица! – с жаром возразила Пегги. – Как мог пистолет оказаться в моей спальне, если только не я сама его туда положила? В половине шестого мой муж был еще жив, а я вернулась домой раньше и все время находилась в гостиной и в своей комнате, пока в семь не вернулся Фред. Поэтому, если только вы не подразумеваете…

      – Ладно, – уступил Вулф. – Пусть не в спальне, а где-нибудь в другом месте. Я не смогу продолжить расследование, пока не получу ответ. Проклятье! Пистолеты не умеют летать. Я не удивлюсь, если другие фигуранты по этому делу выльют на меня целые ушаты вранья, по крайней мере один из них. Но от вас я надеялся услышать только правду.

      – Мы сказали вам чистую правду, – заявил Фред.

      – Да ничего подобного. Я так не считаю.

      – Стало быть, мы зашли в тупик! – С этими словами Фред поднялся на ноги. – Что дальше, Пегги? Ситуация патовая.

      Они опять взглянули друг на друга, и спектакль начался по новой. Когда они дошли до того места в сценарии, где глаза говорили друг другу: «Мы хотим, чтобы нам всегда было чудесно вдвоем», Фред уселся снова.

      Тем временем Вулф, в отличие от меня не следивший за беззвучной беседой посетителей, решил вмешаться.

      – Когда на доске возникает патовая ситуация, – сухо произнес он, – это означает конец игры, насколько я знаю.

      Решать, как видно, предоставили мне. Если Вулф открыто объявит, что игре конец, его уже ничто не сдвинет с места. Поэтому я встал, взял с его стола симпатичную розовую бумажку, переложил ее на свой стол и придавил пресс-папье. После чего уселся в кресло, ухмыльнулся Вулфу и заметил:

      – Вы, безусловно, правы, однако такое у нас случалось и прежде. Когда-нибудь на досуге надо составить список клиентов, которые сидели тут и без зазрения совести врали прямо нам в глаза. Туда наверняка попадут Майк Уолш и Калида Фрост и тот парень из кафе, Пратт… да, пожалуй, их наберется не один десяток. Ну так что же? Деньги их не были фальшивыми, а я пока еще не настолько отстал в своих заметках, чтобы не суметь наверстать упущенное. Неужели все наши труды насмарку?

      – Кстати, об этих заметках, – решительно вставил Фред Уэпплер. – Мне бы хотелось кое-что уточнить.

      Вулф перевел глаза на него, и он ответил не менее твердым взглядом.

      – Мы явились сюда, – начал Фред, – чтобы на условиях конфиденциальности рассказать вам о возникшем затруднении