Идет охота на волков…. Владимир Высоцкий

брат, коньяком напился вот уж как!

      Ну, ты, наверно, пьешь денатурат…

      Слушай, черт-чертяка-чертик-чертушка,

      Сядь со мной – я очень буду рад…

      Да неужели, черт возьми, ты трус?!

      Слезь с плеча, а то перекрещусь!»

      Черт сказал, что он знаком с Борисовым —

      Это наш запойный управдом, —

      Черт за обе щеки хлеб уписывал,

      Брезговать не стал и коньяком.

      Кончился коньяк – не пропадем, —

      Съездим к трем вокзалам и возьмем.

      Я уснул, к вокзалам черт мой съездил сам.

      Просыпаюсь – снова черт, – боюсь:

      Или он по новой мне пригрезился,

      Или это я ему кажусь.

      Черт ругнулся матом, а потом

      Целоваться лез, вилял хвостом.

      Насмеялся я над ним до коликов

      И спросил: «Как там у вас в аду

      Отношенье к нашим алкоголикам —

      Говорят, их жарят на спирту?!»

      Черт опять ругнулся и сказал:

      «И там не тот товарищ правит бал!»

      …Все кончилось, светлее стало в комнате, —

      Черта я хотел опохмелять.

      Но растворился черт как будто в омуте…

      Я все жду – когда придет опять…

      Я не то чтоб чокнутый какой,

      Но лучше – с чертом, чем с самим собой.

Зима 1965/66

      Песня о сентиментальном боксере

      Удар, удар… Еще удар…

      Опять удар – и вот

      Борис Буткеев (Краснодар)

      Проводит апперкот.

      Вот он прижал меня в углу,

      Вот я едва ушел…

      Вот апперкот – я на полу,

      И мне нехорошо!

      И думал Буткеев, мне челюсть кроша:

      И жить хорошо, и жизнь хороша!

      При счете семь я все лежу —

      Рыдают землячки.

      Встаю, ныряю, ухожу —

      И мне идут очки.

      Неправда, будто бы к концу

      Я силы берегу, —

      Бить человека по лицу

      Я с детства не могу.

      Но думал Буткеев, мне ребра круша:

      И жить хорошо, и жизнь хороша!

      В трибунах свист, в трибунах вой:

      «Ату его, он трус!»

      Буткеев лезет в ближний бой —

      А я к канатам жмусь.

      Но он пролез – он сибиряк,

      Настырные они, —

      И я сказал ему: «Чудак!

      Устал ведь – отдохни!»

      Но он не услышал – он думал, дыша,

      Что жить хорошо и жизнь хороша!

      А он всё бьет – здоровый, черт! —

      Я вижу – быть беде.

      Ведь бокс не драка – это спорт

      Отважных и т. д.

      Вот он ударил – раз, два, три —

      И… сам лишился сил, —

      Мне руку поднял рефери́,

      Которой я не бил.

      Лежал он и думал, что жизнь хороша.

      Кому хороша, а кому – ни шиша!

1966

      Песня о конькобежце на короткие дистанции, которого заставили бежать на длинную

      Десять тысяч – и всего один забег остался.

      В это время наш Бескудников Олег зазнался:

      Я, говорит, болен, бюллетеню,