Обещанная колдуну. Анна Сергеевна Платунова

выкрикнул слова и пошатнулся. А мираж рассыпался черной пылью, устлавшей пол.

      Воздух! Мне был необходим воздух! Крик, застывший в легких, рвался наружу, а вдохнуть я все еще не могла и забилась, точно в судорогах.

      И тут же оказалась в руках колдуна. Он, прищурившись, вгляделся в мое лицо и, вероятно, сразу все понял.

      – Дыши! – приказал он, встряхнув меня. – Дыши!

      И только тогда я смогла вдохнуть. Тёрн накрыл ладонью мой рот.

      – Ш-ш-ш! – нисколько не ласково, скорее повелительно, сказал он. – Ты в безопасности.

      Он сгреб меня, точно груду одежды, брошенную на пол – без всякого уважения, без капли заботы, будто совершая что-то необходимое, – и поволок в зал, к камину.

      Глава 8

      – Гори! – сказал он огню, и тот взвился, словно в него подложили сухих дровишек.

      Сгрузил меня в кресло и тяжело застыл, опершись о подлокотники по обе стороны от меня. На лбу блестел пот. Ага, значит, ты не двужильный, значит, ты тоже устаешь.

      – Как?.. – глухо спросил он, и тон не предвещал ничего хорошего. – Как ты умудрилась открыть дверь?

      – Моя кровь…

      Тёрн сжал челюсти. Какие у него острые скулы. Кожа бледная, как у того же миража… Бр-р-р, он не менее жуткий, чем они.

      – Кровь! Ну конечно. – Похоже, он был в бешенстве, но сдерживался. – Но как ты узнала, что кровь поможет?

      – Она сказала!

      Колдун все больше наклонялся надо мной, наши лица почти соприкоснулись. Я отодвинулась, насколько было возможно, вжалась в спинку.

      – Вернее, он! Мираж! – крикнула я.

      Тёрн дернулся, как от удара. В его глазах отразилось недоверие. Но я не обманывала, и он это понял. Злость сменилась растерянностью. Колдун отодвинулся и потер лоб.

      Только сейчас я осознала, что случилось. Миражи не разговаривают. Вернее, разговаривают первые несколько часов, пока в них еще остается что-то человеческое, пока душа борется с чужаком в их теле. Жуткое и печальное зрелище. Все понимают, что бедолаги обречены, да они и сами это знают.

      Самыми страшными сказками в моем детстве были те, где в маму или в папу вселялся мираж, постепенно подменяя собой близкого человека. Няне отчего-то очень нравилось пугать ими нас, детей.

      «Мамочка, мамочка, а почему у тебя такие белые волосы?» – спрашивала девочка, вернее, няня произносила слова героини тоненьким голосом.

      «А это чтобы выглядеть самой красивой дамой на балу», – отвечала мама, и голос у няни делался грубым и резким.

      «Мамочка, мамочка, а почему у тебя такие белые и жуткие глаза?»

      Но няня уже ничего не отвечала, лишь страшно рычала, и становилось окончательно ясно, что бедная мамочка превратилась в миража, а героине наступил конец.

      Как-то раз папа случайно подслушал сказку, и после этого няня у нас уже не работала. На ее место пришла как раз та добрая женщина, что звала нас «козлятками» и верила, что в грязи живут «махусенькие животинки».

      – Она правда разговаривала со мной, – дрожащим голосом повторила