Обреченные на любовь. Виктор Коона

разумеется, не знал никто. Со всемирно известным литовским гостеприимством он выложил все эти лакомства на стол.

      – Эй, Пилис! (это была фамилия литовского гиганта) – вдруг воскликнул черноволосый Серега, не удержавшийся при виде такой вкуснятины. – Ты же сказал, что все закончилось!

      – Успокойся, друг мой, – с непередаваемым прибалтийским акцентом и спокойствием, присущим только представителям стран Балтии, ответил Пилис, – я немного, как это говорится, – тут он наморщил лоб, пытаясь подобрать подходящее слово – слукавил! – и широко улыбнулся.

      – Ничего себе! – воскликнул Вовчик, – нам, значит, сухие галеты, а этим салагам – колбаску и конфеты!

      – Вовчик, да в тебе от удивления поэт проснулся, – усмехнулся Серега. – Ладно, пойдем, пусть пацаны поедят.

      Не торопясь, оба сержанта вышли из каптерки.

      – Давайте, ешьте, – Пилис приветливо глянул на Бориса и Кольку. – Они неплохие ребята, – он кивнул головой в сторону двери. – А вот о себе такого сказать не могу. Пилис плохой, – заявил он о себе почему-то в третьем лице.

      Это заявление было несколько неожиданным и контрастировало с действиями литовца. Поэтому, ребята удивленно на него уставились. Сержант это заметил.

      – Вы про это? – он указал рукой на стол. – Это ничего не значит. Это просто традиция. В нашей роте принято хорошо встречать новобранцев, и давать им один-два дня на то, чтобы они могли немного привыкнуть к новому месту. А через день у вас начнется настоящая служба, – многозначительно закончил литовец. – И вы узнаете, какой Пилис на самом деле плохой, – добавил он.

      Последняя фраза прозвучала малообнадеживающе, и наши герои несколько приуныли. Однако мирный вид сержанта, невероятный аромат, исходивший от домашней колбаски, конфеты, лежавшие на столе в виде небольшой горки, свежий хлеб, принесенный из солдатской столовой, сгущенка – все это содействовало тому, что наши юные герои, увлекшись поеданием всего вышеперечисленного, быстро забыли о «настоящей» службе, обещанной им сержантом, и ожидавшей их в недалеком будущем.

      – Ну что, подкрепились? – обратился к ним каптерщик, дождавшись окончания трапезы.

      – Угу, – ответили оба.

      – Вот и хорошо. А теперь вам все же придется немного поработать, – заметив удивление на лицах своих подопечных, он продолжил – сегодня вас, конечно, никто не тронет, но чтобы не раздражать «дедушек», вам лучше не показываться им на глаза до отбоя. А как это сделать? – он вопросительно глянул на ребят. Те смотрели на него молча, не зная, что ответить.

      – Пилис вам поможет. Он, конечно, плохой, но сегодня он обязан помочь, – литовец снова заговорил о себе в третьем лице.

      – Ты – указал он на Кольку, – кстати, как тебя звать? – тот ответил, – так вот, Николай, ты останешься здесь и уберешься в сушилке, – он указал на дверь в соседнюю комнату.

      – А ты? – теперь сержант смотрел на Бориса. Тот, сообразив, что хотят услышать его имя, представился.

      – Так