Время последних. Мария Артемьева

их потасовки. Их вообще никто не видел.

      Возможно, если бы их заметили, в тот вечер не случилось бы того, что случилось.

      Но они прятались как индейцы. Никто и не догадывался об их присутствии.

      В тот теплый весенний вечер все сочли, что двор абсолютно пуст. И она тоже так думала.

      Именно поэтому ее мать и отпустила ее подышать свежим воздухом во дворе – одну. Она сидела, по пояс укрытая пледом, в собственном удобном кресле.

      На коленях у нее лежала книжка. Она читала, а ветер подкидывал легкую золотистую паутину ее волос; движением плеча она отбрасывала ее назад.

      Туров, сглатывая набегавшую слюну, наблюдал за ней из укрытия вместе с другими.

      Каждую минуту он порывался уйти, потому что чувствовал – нехорошо, некрасиво подглядывать, но не мог оторваться. Пихая друг друга локтями, и шепча на ухо сальные глупости, все четверо продолжали исподтишка наблюдать за ней.

      Очень быстро она отложила чтение: к ее ноге подковылял голубь. Видимо, это был нахальный субчик из числа тех, что слетались всякий раз к ее подоконнику на пиршества.

      Он как будто узнал свою благодетельницу и клюнул ее в ногу под пледом, требуя угощения.

      Девочка захлопнула книгу и достала из кармана хлеб. Голубь испуганно шарахнулся, но не вспорхнул, не встал на крыло, а только отбежал в сторону. Туров заметил, что птица ранена: правое крыло у голубя висело как-то неестественно.

      Соседка крошила птице хлеб, и голубь жадно заглатывал куски, торопливо бегая вокруг.

      – Эй, а давайте ее напугаем, а?

      Пятиминутка, которому надоело стоять без движения, с размаху хлопнул Турова по спине. Туров вздрогнул и обернулся: из-за плеча Пятиминутки выглядывали Толян с Оглоблей, и на лицах обоих были одинаково глумливые ухмылки.

      – Ну, че? Развлекуха или как?

      В этот момент во двор прилетели пять черных воронов. Они опустились на землю рядом с девочкой и раненым голубем. Неизвестно, откуда они взялись.

      Непроницаемо черные вороньи глаза внимательно следили за происходящим. Убедившись, что голубь беззащитен и не улетит, хищники обратили взгляды на человека, который, находясь рядом с намеченной жертвой, мог бы помешать охоте.

      Они сразу угадали то, чего никак не могли взять в толк Туров и его приятели…

      Вороны медленно взяли в кольцо птицу и человека и перешли к стремительному наступлению.

      Увидав, что к ней приближаются новые птицы, которых она прежде никогда не видела, девочка улыбнулась и кинула воронам те хлебные крошки, которые были заготовлены у нее в руке для голубя.

      Вороны равнодушно обошли подачку, нетерпеливо подскакивая, окружили раненую птицу.

      Вожак ударил первым. За ним – второй, третий… Они не развлекались. Серьезно, сосредоточенно, с увлеченным остервенением прирожденных хищников, они убивали, старательно нацеливая крепкие удары в глаза жертве.

      Девочка растерялась и замерла в испуге. После третьего удара она сделалась белой, как мраморная статуя. После шестого удара воронам, наконец, удалось ослепить