Смертельные тайны. Кэти Райх

шарообразный.

      – Именно. – Я постучала по верхнему нёбу. – Параболической формы. Жаль, что передних зубов нет.

      – Почему?

      – Лопатообразные резцы могут указывать на расу.

      – Лопатообразные?

      – Вогнутая эмаль со стороны языка и приподнятая бороздка вдоль края. Вроде лопаты.

      Я сменила вид снизу на вид сбоку, отметив низкую переносицу и прямой профиль.

      – Что думаете? – спросил Галиано.

      – Монголоид. – Я вспомнила последний мимолетный взгляд на череп и сопоставила тогдашнее впечатление с лежащими передо мной фотографиями.

      Он тупо посмотрел на меня.

      – Азиат.

      – Китаец, японец, вьетнамец?

      – Кто угодно. Или тот, чьи предки пришли из Азии. Коренной американец…

      – Вы имеете в виду старые индейские кости?

      – Однозначно нет. Эти совсем недавние.

      Мужчина ненадолго задумался.

      – Передние зубы выбиты?

      Я понимала, что он имеет в виду. Зубы часто разрушают, чтобы затруднить опознание. Но в данном случае было не так. Я покачала головой.

      – Резцы имеют только один корень. Когда мягкие ткани разлагаются, их ничто не удерживает. Скорее всего, они просто выпали.

      – И куда делись?

      – Могли просочиться через канализационную систему. Или до сих пор остаются в отстойнике.

      – От них есть какая-то польза?

      – Конечно. По этим чертам можно лишь строить предположения. – Я махнула в сторону фотографий.

      – Так кто же этот незнакомец в отстойнике?

      – Женщина, вероятно, лет восемнадцати-девятнадцати, возможно, монголоидного происхождения.

      Я прямо чувствовала, как за коровьими глазами вспыхивают нейроны.

      – Но у большинства гватемальцев монголоидные черты…

      – У многих, – согласилась я.

      – И у крайне малого числа – канадцев.

      – Местные народности, иммигранты из Азии и их потомки.

      Галиано долго молчал.

      – Вероятнее всего, – сказал он, – перед нами не Шанталь Спектер.

      Я уже собиралась ответить, когда Эрнандес вкатил в кабинет свою тележку. Вместо ящиков на ней лежали два мешка для мусора и черный парусиновый чемодан.

      – Где тебя носило, черт побери? – спросил его напарник.

      – Эти придурки не желали одолжить мне освещение. Будто это драгоценности короны. – Голос – словно из забитого мусорного бака. – Куда это все сложить?

      Галиано показал на два складных столика у стены справа. Эрнандес выгрузил содержимое тележки и поставил ее возле оставшихся ящиков.

      – В следующий раз пусть все это таскает кто-нибудь другой. – Вытащив из кармана желтый платок, он вытер лицо. – Тяжелые, зараза.

      Сунув платок в задний карман, Эрнандес выбежал за дверь. Я успела заметить лишь торчащий клочок желтой ткани.

      – Давайте взглянем на фотографии, – сказал Галиано. – Большинство от родственников. Одна из посольства.

      Я послушалась, хотя особой нужды в том не было. Не впервые участвуя в расследовании серийных убийств, я прекрасно