Смертельные тайны. Кэти Райх

и впрямь над отстойником трава зеленее[17], – сказал Галиано.

      – И куда счастливее. Что еще известно?

      Галиано достал маленький блокнот и перелистал страницы.

      – Резервуар расположен примерно в семи футах к югу от отеля, он около десяти футов в длину, пяти в ширину и шести в глубину, сделан из бетона и закрыт восемью прямоугольными бетонными крышками.

      – Сколько там камер?

      – Владелец, сеньор Серано, понятия не имеет, что внутри. И он не из тех, кто затаив дыхание следит за вручением Нобелевских премий.

      – Понятно.

      – Серано и его сын Хорхе вспомнили, как рабочие прошлым летом открывали крышку в восточном конце отстойника, и открыли ее сами. Резервуар был почти полон, а сточное отверстие забито джинсами.

      – Значит, вход – на западе.

      – Надо полагать, да.

      – Что ж, джентльмены. Чтобы поднять бетонные крышки, понадобится экскаватор.

      – Все восемь? – впервые подал голос Хикай.

      – Да. Поскольку мы не знаем, с чем придется иметь дело, откроем отстойник целиком. Если камер несколько, части скелета могут оказаться где угодно.

      Хикай тоже достал блокнот и начал составлять список.

      – Еще – ассенизационная машина, чтобы откачать пену и жидкость, и пожарная, чтобы растворить осадок на дне, – продолжала я. Глава команды экспертов добавил их в список. – Там полно аммиака и метана, поэтому мне нужен кислородный аппарат.

      Хикай вопросительно посмотрел на меня.

      – Стандартная маска с кислородным баллоном, который вешается на спину, вроде тех, что используют пожарные. Также понадобится парочка опрыскивателей.

      – Вроде тех, из которых распыляют гербициды?

      – Именно. Один с водой, другой с десятипроцентным раствором дезинфицирующего средства.

      – Можно поинтересоваться зачем? – спросил Эрнандес.

      – Чтобы обрызгать меня, когда вылезу из отстойника.

      Хикай записал.

      – И четырехдюймовая сетка. Остальное – стандартное оборудование.

      Я встала.

      – В семь утра?

      – В семь утра.

      Мне предстоял худший день в жизни.

      4

      Галиано приехал ко мне в отель с первыми лучами солнца.

      – Buenos días[18].

      – Buenos días, – пробормотала я, усаживаясь на пассажирское сиденье. – Неплохие у вас очки.

      Глаза его закрывали летные очки темнее любой черной дыры.

      – Gracias.

      Показав на бумажный стаканчик в держателе, Галиано выехал в поток машин. Я благодарно потянулась к кофе.

      Мы почти не разговаривали, проезжая по центру города, а затем медленно двигаясь через Первую зону. По пути я совершенствовала свой испанский, читая рекламные щиты, плакаты и даже граффити на стенах станций техобслуживания, пусть они и не были лучшим образцом гватемальского наречия.

      И заодно старалась не думать о том, что ждет впереди.

      Через

17

Намек на роман Эрмы Бомбек «Трава над отстойником всегда зеленее» («The Grass is Always Greener over a Septic Tank»). – Прим. перев.

18

Добрый день (исп.). – Прим. перев.