Эпоха ХХ съезда: международная деятельность А. И. Микояна в 1956 году. Игорь Николаевич Селиванов

июльском 1955 г. Пленуме ЦК КПСС, полностью посвященному международным вопросам, Микоян принимал участие в проходивших в его рамках дискуссиях. Так, он активно полемизировал с Молотовым относительно закрепления позитивных результатов переговоров с Югославией, признал, что Северная Корея первой напала в 1950 г. на Южную и язвительно заметил, что об этом знают все в мире, кроме советских граждан[76].

      В сентябре 1955 г. в Москве подчеркнуто торжественно приняли канцлера К. Аденауэра, Микоян активно участвовал во всех проведенных по этому случаю мероприятиях. Немецкий политик позднее дал высокую оценку Микояну, охарактеризовав его как «великого дипломата» и одновременно «наилучшего экономиста». Однако, по его мнению, «в беседах с ним человек должен быть очень внимательным, так как он одновременно великий переговорщик»[77].

      На заседаниях Президиума ЦК 6 и 7 ноября 1955 г. Микоян принимал участие в обсуждении предложений советской делегации по проблемам европейской безопасности и роли в ней Германии. И вновь ему пришлось оппонировать Молотову по этому вопросу[78].

* * *

      Конечно, в каждой «бочке меда» всегда найдется своя «ложка дегтя». Нельзя не упомянуть еще одно «побочное» обстоятельство, связанное с хрущевскими нововведениями в сферу практической реализации новых идей в советской дипломатии, с которым не мог не считаться Микоян. При Сталине такое было трудно представить, но настали новые времена.

      Постепенно стал набирать обороты ранее не практиковавшийся ни в СССР, ни в остальном мире специфический вид внешнеполитических контактов – личное участие руководителей высшего ранга в торжественных приемах, устраиваемых по разным поводам в посольствах, аккредитованных в Москве.

      Такой вид общения, что называется, «не по чину», вызывал много вопросов[79], и, самое главное, отнимал у советского политического истеблишмента много времени. Хрущев, видимо, так не считал, а возразить ему никто не решался. И все они, включая Микояна, вынуждены были постоянно участвовать в таких мероприятиях ради иллюзии выработки нового «имиджа» Страны Советов в глазах иностранных дипломатов.

      А. И. Микоян и Г. М. Маленков на приеме в посольстве США. Москва, 1955 г.

      Логика простая: при Сталине такого не было, а теперь имеет место «открытость» советских лидеров внешнему миру, которая подразумевала взаимность со стороны не только традиционных союзников из «лагеря социализма», но и противников, которым предлагалось стать, как минимум, «партнерами».

      Дело оставалось за малым – добиться от них согласия в этом вопросе. И решения XX съезда КПСС были призваны, по мнению Хрущева и его единомышленников, в числе которых оказался и Микоян, стать своеобразным катализатором процессов сближения с остальным миром.

      Как все это выглядело «со стороны», наглядное представление дает приведенный ниже материал.

Приложение

      Из воспоминаний В. М. Суходрева[80]

      После

76

См.: Аксютин Ю. В. Указ. соч. С. 157.

77

Цит. по: Историческая экспертиза. 2019. № 1. С. 153.

78

Президиум ЦК КПСС. 1954–1964. Т. 1. С. 58–60. Насколько сильными были позиции Микояна в советском руководстве наглядно свидетельствует тот факт, что 5 ноября 1955 г. в связи с отъездом Хрущева вместе с Булганиным за рубеж, Президиум ЦК КПСС принял решение, что на заседаниях Президиума ЦК КПСС будет председательствовать именно Микоян.

79

В контексте выработки новых подходов «открытости» к внешнему миру были и очевидные перегибы. Характерно в этом контексте свидетельство дипломата В. М. Суходрева, принятого на работу в МИД как раз в 1956 г. В его воспоминаниях есть об этом раздел под характерным названием «Ожившие портреты». См. приложение в конце данного раздела.

80

Суходрев В. М. Язык мой – друг мой. М., 2008. С. 35–37. Суходрев Виктор Михайлович (1932–2014). Советский и российский дипломат. Длительное время являлся переводчиком высших должностных лиц СССР: Хрущева, Микояна, Брежнева и др. Приведен отрывок из его мемуаров с личными оценками и наблюдениями за международными контактами высших должностных лиц СССР, относящимся к советским дипломатическим реалиям середины-второй половины 1950-х гг.