Эхо между нами. Кэти Макгэрри

возвращается домой на два-три дня. Этот график нам отлично подходит. Иногда наши арендаторы пытаются поговорить со мной, когда не могут дозвониться до папы, и это выводит его из себя.

      – А кто переезжает сюда?

      – Кто-то из местных жителей. Это краткосрочная аренда. Богачи ждут, когда их дом будет построен в «Родниках».

      Фешенебельный район строится в восточной части города. Даже если бы мы с папой копили каждый пенни, заработанный за последние десять лет, все равно не смогли бы позволить себе первый взнос за один из этих дорогих гигантских особняков.

      – Плата за первый месяц и депозитный чек лежат на стойке. Ты не могла бы его сдать на хранение?

      – Конечно. – Поскольку папа путешествует, я занимаюсь нашими финансами. Грузоперевозки – это небольшой бизнес, по крайней мере, точно не такой, как владение собственной буровой установкой, однако и с ним связана тонна бухгалтерской волокиты. Папа учил меня сводить баланс с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать. Он перепроверял все, что я делаю, но теперь, когда я стала старше, почти не контролирует мою работу.

      – Ты сказал им, что в этом доме водятся привидения? – спрашиваю я.

      – В этом доме нет привидений.

      О да, это так. Папа чувствует себя обделенным вниманием со стороны призраков, потому что не видел этих теней, но я видела.

      – Тогда почему риелтор сказал нам, что здесь водятся привидения?

      – Потому что люди любят рассказывать истории.

      – Ты должна рассказать ему, что видела, – шепчет мне мама, и чувство вины отдает желчью. – Он наверняка захочет это знать.

      Если я признаюсь отцу, он слишком остро отреагирует и сойдет с ума, а я не готова к последствиям.

      – Я ему все расскажу. Только не сейчас, – мягко отвечаю я.

      – Потом может быть уже слишком поздно, – тихо продолжает мама. – Он наверняка захочет узнать это сейчас.

      Я не готова делиться своим секретом с папой, хотя это невероятное бремя сложно нести в одиночку.

      – Ты сказала, что тебя вполне устраивает мое решение по этому вопросу.

      – Да, но я не уверена, что будет хорошей идеей скрывать что-то от твоего отца. Он любит тебя.

      – Он разозлится, – шепчу я. – Папа бросит свою работу и никогда не выпустит меня из виду.

      Это не та жизнь, которую я хочу для себя или для него.

      – Ви, я не думаю… – начинает она, но я обрываю ее.

      – Ты довольна тем, как все прошло после того, как ты рассказала отцу?

      Мама была раздавлена моими словами и убита горем из-за того, что случилось между ней и папой, когда она открыла ему свою тайну. Несмотря на то, что мама давит на меня сейчас, она сказала папе, что только мне решать, как справляться с последствиями моего диагноза. И я предполагаю, что именно поэтому папа больше не разговаривает с мамой – по крайней мере, не при мне. Однако поздно ночью, когда он убеждается, что я сплю, его боль доносится с его стороны дома до моей. Я не слышу, что он говорит, но печальная, трагичная мелодия его голоса достигает моих ушей и разрывает мне сердце.

      Я