Варяг. Смерти нет. Александр Мазин

– это запросто. Хотя не факт, что те согласятся. Им тоже невелика честь обижать мальчишку, да ещё и дружинного.

      – Руку сильно разбил? – неожиданно спросил нурман.

      – Кости целы, – осторожно ответил Сергей.

      Геллир выпрямился и вдруг захохотал.

      Отсмеявшись, сказал:

      – Мой-то ещё валяется. Глаза в разные стороны. Будто оглоблей приложили. Будет ему урок. А тебя, мало`й, я б на свой корабль взял, когда в силу войдешь. Да только не отдаст тебя Рёрех. Теперь точно не отдаст! – И снова захохотал.

      А потом стянул с руки браслет, не золотой, серебряный, но все равно недешевый, надел Сергею на здоровую руку и сжал так, что браслет превратился в спираль. Зато стал впору.

      – Бывай, мало`й. Сдаётся мне, встанешь ты на путь славных. Только не дай себя прибить по дороге!

      Нурман снова захохотал, развернулся и пошёл к главному терему. Отроки – за ним.

      – Ну ты силён, брат!

      За спиной Сергея стояли почти все детские из его команды.

      – Так с самим Геллиром говорил! – сказал один из них, тот, что постарше. Сергей уже знал, что его зовут Ратшей и он – законный сын дружинника-варяга. Потомственный то есть.

      – Я б в штаны наложил, кабы он со мной так, – восхитился другой пацан.

      – Понятное дело, это ж Геллир Свирепый.

      – Он на тризне одного пополам развалил!

      – А холопа своего кулаком убил!

      – А когда на ливов ходили…

      В общем, у грозного нурмана оказался изрядный послужной список. Может, поэтому после смерти жены Стемид и оставил его рядом с собой.

      – Меня Ратшей зовут, – официально представился детский, с которым Сергей пока не мог управиться. – Будь мне другом, Варт! – И протянул руку.

      Сергей сжал его предплечье по местному обычаю.

      – И мне, Варт!

      – И мне!

      Стенка, которая прежде была между Сергеем и другими детскими, рухнула.

      И это, к удивлению Духарева, было чертовски приятно.

      Сергей ожидал, что визитом Геллира дело не ограничится. Надеялся, и Рёрех заглянет. Но – нет. День прошёл, как обычно. С той лишь разницей, что нагружали сегодня детских в четверть от обычного. Может, потому, что наставники сами были не в лучшей форме. А к полудню занятия объявили законченными, выдали каждому пацану по три медные монетки как поощрение от князя и предоставили самим себе.

      Так впервые за эти три недели у Сергея оказалось свободное время.

      Будь рука в порядке, он бы занялся самоподготовкой. Но по случаю «боевого ранения» решил дать себе послабление.

      Опять-таки хотелось закрепить отношения с детскими. Чем дальше, тем больше он ощущал себя не мудрым князь-воеводой, а именно тем, кем выглядел. Пацаном, отчаянно пытающимся выбиться в люди. То есть в воины. А пацану без ватаги одиноко. Даже стрёмно. Да тут вообще одинокие только холопы. Хотя и те кому-нибудь принадлежат, а то и семьи имеют. А у свободных – у кого род, у кого – ватага. У воинской элиты – дружина. И все детские тоже к ней, дружине, относились. На птичьих правах,