Ночной дозор. Андрей Воронин

как дела? – сразу же с порога иронично спросила она.

      – Да никак, – сказал Кириллов, не отрываясь от экрана компьютера. – Выпить хочешь?

      – Нет, не хочу.

      – А я вот сижу и пью.

      – Что ж ты так, Варлам?

      – Что-то не работается. В голове тараканы бегают, шуршат, лапками царапают, а мыслей никаких от их копошения не появляется.

      – Если ты будешь продолжать пить, – усаживаясь в кресло и закидывая ногу за ногу, продолжала Катя, – у тебя мыслей и не появится.

      – Допью вот это и не буду, – Кириллов качнул головой, указывая на литровую бутыль, до половины налитую виски.

      – Ну, если ты это допьешь, то станешь дрова дровами.

      – Вот это уж не твое дело. Кстати, когда ты начнешь заниматься каталогом?

      – Не знаю, – пожала плечами Катя.

      Варлам дернулся всем телом, разворачиваясь вместе с креслом к Кате.

      – Ты так быстро утром ускакала, что я даже не успел опомниться.

      – Я спешила.

      – И что, успела?

      – Вроде, да.

      – Хорошо тебе.

      С Кирилловым Ершову связывали давние отношения. Они были знакомы уже три года. Последние полгода они жили вместе, были любовниками. У Варлама Кириллова была семья – жена и ребенок, но семья жила не в Москве. Варлам жену и ребенка оставил, правда, об их существовании никогда не забывал. Он оставил им квартиру, машину и каждый месяц исправно давал дочери деньги, покупал одежду и дарил ей все, что она просила. Слава богу, в последнее время он мог себе позволить это.

      Катя никогда не интересовалась, которая она у него по счету любовница. Но в последние два месяца их отношения стали разлаживаться. То ли из-за того, что Варлам стал слишком много пить, а может быть, из-за того, что он возомнил себя непревзойденным и великим мастером. Напившись, а иногда даже и абсолютно трезвый, он смотрел на Катерину свысока, как на некую подсобную работницу.

      – Так что? Когда ты начнешь заниматься каталогом? Мне, ты же знаешь, это очень важно, – каждую фразу Варлам чеканил, словно отливал ее из металла или вырезал ножницами из твердого картона. Его тон Катю всегда обескураживал, заставляя опускать глаза.

      – Ты же знаешь, у меня куча заказов.

      – Все, что ты делаешь – дрянь, никому не нужная. На этом ты себе имени не сделаешь.

      – Почему не сделаю? Я печатаюсь, мои работы пользуются спросом.

      – Да какой это спрос? Брось, – огромная рука Кириллова с ладонью, похожей на ласт, вяло дернулась, движение весьма походило на оплеуху, не увесистую, а небрежную. Так шлепают ребенка или щенка, случайно оказавшегося под ногами и мешающего делу. – Так когда? – уже более требовательно, с развязной улыбкой на влажных губах повторил Варлам.

      О недавно пришедшем из Питера заказе на буклет от представителя президента Малютина Кириллов пока молчал, не хотел давать Екатерине самостоятельную работу, чувствовал, женщина ускользает от него.

      – Вернусь скоро и сразу же займусь