А почему бы и нет. Борис Петрович Наумов

уже давно об этом знаю.

      Второй раз за сегодняшний день я оказываюсь в дураках.

      – Ты знал и ничего мне не говорил?

      – А ты что, сам без глаз?

      – Причём тут мои глаза? – опять я высказал глупость.

      – Притом, что это уже давно все видят, кроме тебя.

      Дурачком я себя вроде бы не считал, но сейчас я выглядел именно так и с обиженной физиономией ушёл от брата.

      Одним весенним тёплым днём папа взял на работе машину и отвёз маму в больницу.

      Через два дня он радостно сообщил нам со Славой:

      – Ну, что, братья-кролики? Вы готовы встречать пополнение в нашей семье?

      – Как?.. Где?.. Что, уже есть? Как его зовут? – один за другим посыпались вопросы.

      – Уже есть. И зовут его пока никак, – со смехом отвечал отец. – Скоро сами увидите.

      Так появился у нас ещё один мальчишка. Маленький, сморщенный и очень голосистый.

      Он занял когда-то бывшую нашу со Славой зыбку, которую накануне папа подвесил и закрепил на потолке. Назвали его Алексеем – Алёшенькой.

      Не скажу, что с появлением братишки круто изменилась наша мальчишеская жизнь, но, всё-таки, свободного времени поубавилось. Когда мама занималась домашними делами, она приспосабливала нас со Славиком к воспитательному процессу. Мне, как имеющему больше свободного времени, чаще, чем Славику, доставалось получать удовольствие от качки зыбки, кормления из бутылочки голодного крикуна и замены мокрых пелёнок.

      Иногда, чтобы для семьи добыть дополнительное питание, мы с друзьями выходили на речку или на пруд ловить рыбу. Снасти у нас были немудрёными. При ловле мелких рыбёшек в реке – это была даже не река, речушка – мы пользовались намётом. Это такая мешкообразная сетка, прикреплённая к длинной жерди. Удавалось наловить за день килограмма два на всю нашу ватагу. Делить на всех этот улов не было смысла, поэтому мы в старом, видавшем виды, котелке варили вкуснейшую уху и тут же, на реке, съедали прямо из котелка. Иногда мы выходили на более серьёзную рыбалку. Рано утром, ещё до рассвета, с удочками мы отправлялись на пруд. В пруду водился карп, и поймать такую еду считалось большой удачей.

      Однажды мы с ребятами договорились выйти на такой промысел, и чуть только забрезжил рассвет, мы уже расположились на берегу пруда. Мы – человека четыре или пять – выстроились в рядок на берегу и ждали хорошего клёва.

      Утро было прохладное, безветренное. Пруд, как волшебное зеркало, завораживал своей неописуемой красотой. По берегу кустистые вётлы опускали в воду свои ветви.

      Карп не хотел в такое утро помирать и совсем не набрасывался на нашу наживку. Мы терпеливо стояли и, не спуская глаз, смотрели на неподвижные поплавки. Эта напряжённость, тревожная с ожиданиями ночь и утренняя прохлада действовали магически успокаивающе на наше состояние. Хотелось спать.

      Берег был обрывистый, высотой примерно метр. Рядом со мной расположился Петя Щёкин. Он, как и все мы, напряжённо следил за своим поплавком. Чтобы комфортнее себя чувствовать, Петя руки спрятал в карманы рваных штанов, а удочку засунул под мышку.

      В какой-то момент Петя задремал и полетел прямо по направлению своей