Тень Буревестника. Часть 2. Джонни Рэйвэн

приблизил её к себе. Она — не дурочка, она всё поймёт. Поймёт, зачем я сделал это. Надеюсь… А если не поймёт, то плевать. Меня вообще не должно это беспокоить. Чёрт побери, да что же это со мной? Ведь я гожусь ей в отцы! Наверняка она и видит во мне отца… Того самого, которого у неё никогда не было. Просто тёплого и крепкого человека рядом. Всем людям нужно тепло, даже самым пропащим. Как телесное, так и душевное. А может быть, ей просто удобно со мной? Лучше уж обслуживать меня одного, чем всех остальных, кто захочет её тела? И никакого тепла ей не надо? И я ей не нужен…»

      Почему-то от этих мыслей сердце заболело ещё сильнее. Джо провёл пальцами по груди, ощутив сквозь рубаху кромку застарелой отметины на коже.

      «К чёрту. Я не могу позволить себе большее. Как бы я того не хотел. У меня есть долг. И эта метка будет напоминать о нём, вплоть до того часа, когда моё сердце наконец остановится…»

      Джо кинул взгляд на Викки. Девушка забирала со стола гулящей компании посуду, натянув вежливую улыбку. На него не смотрела.

      «Напьюсь… Сегодня – точно напьюсь.»

      – И к чему был этот спектакль, Джо?

      Хозяин таверны не повернулся, уже и так зная, кому принадлежит этот высокий, скрипучий голос. Ещё какое-то время понаблюдал за бродящей по залу девушкой, затем молча двинулся к бару. Из тени под лестницей выступила закутанная в выцветший плащ фигура и, опираясь на трость, тяжело засеменила следом.

      – Ну-с? – хмыкнул Дженкинс, усаживаясь за стойкой. – Чем сегодня потчевать будешь?

      Джо, приподняв одну бровь, молча поставил тёмно-зелёную бутылку сладкого «Тальядорро» для старика и тёмно-синюю, пряного «Адальгасса» для себя.

      – Ничоси! – хохотнул Дженкинс. – Эльфячье пойло? Кто-то, кажись, решил сегодня надраться?

      «В точку.»

      – Долго же ты пропадал, – тихо произнёс Джо, не глядя не собеседника. – Я уж было подумал, что с тобой случилась какая-то неприятность.

      – Кхм, кхм, – пошамкал в ответ Дженкинс. – Случилась. Но, як ты можешь зреть, всё уже улеглось.

      – Я просто счастлив.

      – Ну-ну. Чегой-то ты такой смурной, Джосс…

      – Я тебе, чурбан ты старый, когда-нибудь точно вышибу два последних зуба. Клянусь.

      – Ой, я супрям-таки испужался! Ладно, не ной. Как насечет… Циклопа?

      Джо молча забрал бутылку «Тальядорро», затем выдернул из старых пальцев недопитый стакан.

      – Пошутить прям низя! Быть может… Одноглазый?

      Джо вернул оба предмета на места.

      – Пойдёт.

      – Хорошечно! А теперича скажи-ка мне: а чаго ты ту мазельку у того увальня отнял? Жадно, шоль, стало?

      Джо заскрипел зубами, плеснул себе «Адальгасса» и выпил одним махом. Бренди обожгло горло, оставив во рту привкус миндаля и чего-то сладковато-фруктового. Он мгновение посмаковал, а затем, недолго думая, повторил действие.

      – Тише, тише ты, парняга! – проскрипел Дженкинс, осторожно прихлёбывая вина и жмурясь от удовольствия. –