Средостение. Валентин Беляков

как только его опустили на землю (точнее, в выбоину крыши со стеклянно-гладкими стенами, где только что исчез Войд), впервые за этот безумный день вдохнул полной грудью. Он прикрыл глаза, расставил ноги на ширине плеч и торжественно вскинул руки, готовясь унестись в Явь – как говорят средостенцы, «явиться». Он гадал, каким образом это произойдёт именно у него: будет ли его тело охвачено пламенем, или просто испарится, оставив после себя лишь терпкий цветочный запах, а может, даже рой светлячков. Робин ощущал, словно незримый крюк впился ему в самые глубины разума и тянет, тянет, требует немедленного движения. Предвкушение невероятно растянулось в его восприятии, хотя, должно быть, прошла всего секунда…

      – Ты дебильный? – не выдержал один из банды Мэрилин. – Уже десять минут кряду торчишь тут. Мы с парнями вообще-то не молодеем.

      На мгновение Робин пожалел, что не был поглощён Сингулярностью. Логично, что раз у него энергии, как у сигаретного окурка, то эпичного явления ждать не приходится – похоже, придётся добираться до Яви своим ходом. Чёрт, позорище-то какое!..

      – Ни у кого не найдётся десятка ен на билетик?..

      Глава 2. Земля вызывает Робина

      Имечко Констанции досталось максимально неподходящее. Ну вот кому бы взбрело в голову назвать «Постоянством» человека, который каждый день, каждый час представал совершенно разным? С мамой она была безукоризненным маленьким роботом, готовившимся одновременно в принцессы и нобелевские лауреаты, в школе – маленьким привидением, безропотным и тихим, с подружками – обычной маленькой девочкой, голодной до веселья и с удовольствием подхватывавшей любую идею. Но наиболее настоящей Конни была со своей старшей сестрой: обнаруживала не сухой вымученный интеллект, но проницательный ум. И куда только он делся теперь?..

      Мама Конни предупредила, что задержится на работе, и девочка клятвенно заверила её, что посвятит весь вечер учёбе и домашним делам (общаться с требовательной и педантичной мамой как-то иначе было просто невозможно). Дверь за женщиной закрылась, Конни впервые за день вздохнула полной грудью и тихонько ругнулась одним из слов, которые подцепила от оторвы-сестрицы. Поколебавшись немного, позвонила Меган, но сестра не ответила. Констанция пару раз повторила попытку и, с трудом подавив разочарование, позвала школьных подружек.

      В спецшколе ей не удалось влиться в компанию: встречать новеньких с распростёртыми объятиями там было не принято, а у самой Конни не было никакого желания добиваться дружбы маленьких снобов. Правда, она вела себя приветливо и поддерживала со всем классом приятельские отношения по настоянию мамы, убеждавшей Конни, что без правильной компании она никто.

      К счастью, у Констанции остались две подруги из предыдущей школы, да и жили они по соседству. Для них прийти в гости к Констанции было настоящим приключением, потому что опасность внезапного возвращения или звонка её мамы добавляла дополнительный шарм.

      – Конни!