Контрапункт. Олдос Хаксли

вид! Худой, бледный!» Но глаза незнакомца запрещали ей жалеть его. В их блеске угадывалась сила.

      Он подошел и остановился перед ними, выпрямившись, точно на параде. В его позе был вызов, и вызов был в выражении его лица. Он пристально смотрел на них блестящими глазами, переводя взгляд с одного на другого.

      – Добрый день, – сказал он. Заговорить стоило ему огромного усилия. Но он должен был заговорить, именно потому, что пустые лица этих богачей выражали полное пренебрежение.

      – Добрый день, – ответила за всех Мэри.

      – Я вторгся в ваши владения, – сказал незнакомец. – Вы не возражаете? – Его тон стал еще более вызывающим. Он мрачно посмотрел на них. Юноши разглядывали его словно издалека, из-за барьера, с выгодной позиции привилегированного класса. Они обратили внимание на то, как он одет. В их взгляде были презрение и враждебность. Был почему-то и страх. – Я вторгся в ваши владения, – повторил он. Его голос был резким, но музыкальным. Он говорил с местным акцентом.

      «Один из местных мужланов», – подумал Джордж.

      «Вторгся в чужие владения». Гораздо проще, гораздо приятнее было бы ускользнуть незамеченным. Именно поэтому он заставил себя встретиться с ними лицом к лицу.

      Наступило молчание. Воинственный юноша отвернулся. Он отстранился от всей этой неприятной истории. В конце концов, ему нет никакого дела. Парк принадлежит отцу Мэри. Сам он – всего только гость. Напевая «Мой девиз – всегда веселым быть», он смотрел на черный город в долине.

      Молчание нарушил Джордж.

      – Возражаем ли мы? – повторил он слова незнакомца. Его лицо побагровело.

      «Какой идиотский у него вид! – подумала Мэри, взглянув на брата. – Точно телок. Покрасневший от злости телок».

      – Возражаем ли мы? – Что за наглая скотина! Джордж старался взвинтить свое праведное негодование. – Да, мы возражаем. И я просил бы вас…

      Мэри разразилась хохотом.

      – Мы вовсе не возражаем, – сказала она. – Ни капельки.

      Лицо ее брата стало еще красней.

      – Что ты хочешь этим сказать, Мэри? – разъяренно спросил он. («Всегда веселым быть…» – напевал воинственный юноша, уносясь все дальше и дальше от них.) – Здесь частное владение.

      – Но мы нисколько не возражаем, – повторила она, глядя не на брата, а на незнакомца. – Нисколько, когда люди говорят об этом так прямо и честно, как вы. – Она улыбнулась ему; но лицо юноши оставалось по-прежнему гордым и строгим. Посмотрев в его серьезные блестящие глаза, она тоже стала серьезной. Она сразу поняла, что дело здесь не шуточное. Оно будет иметь важные последствия, значительные последствия. Почему важные и в каком смысле значительные, она не знала. Она только смутно ощущала всем своим существом, что здесь – дело не шуточное.

      – До свидания, – сказала она изменившимся голосом и протянула руку.

      Незнакомец на секунду заколебался, потом взял руку.

      – До свидания, – сказал он. – Я выберусь из парка как можно скорей. – И он быстро зашагал прочь.

      – Что за чертовщина! – сердито набросился на сестру Джордж.

      – Придержи