Дальнобойщики. Андрей Воронин

внимания. Оно им было сейчас ни к чему.

      – Ты чувствуешь? – он шумно втянул ноздрями воздух. – Чувствуешь?

      Гарик озабоченно сдвинул брови. Его взгляд выражал полное непонимание.

      – Что?

      – Запах.

      – Какой запах?

      Гарик осторожно понюхал воздух. Кроме вони, исходившей от мусорки, стоявшей рядом, и застоявшегося воздуха самого помещения, он больше ничего не мог уловить.

      Глаза Шилова загорелись диким, необузданным огнем, что свойственно только безумным и одержимым натурам.

      – Запах денег, Гарик. Разве ты не чувствуешь, как они пахнут? Сладкий пьянящий аромат. Он идет отсюда, – Шилов приблизился к ящику, на котором стоял номер двадцать, и любовно провел по нему рукой. – Здесь, за этой маленькой дверкой, лежит то, что источает этот ни с чем не сравнимый запах. Запах денег. Самый приятный аромат на свете.

      Гарик пожал плечами.

      – По-моему, тут воняет только мусорной урной, – флегматично бросил он.

      К периодическим заскокам своего босса он привык давно, и то, что постороннего человека привело бы в замешательство, его оставляло равнодушным. У каждого свои странности, рассуждал он, пусть у Шилова их больше, но это его проблемы. Лишь бы не мешало делу. Если босс перегибал палку, он его останавливал, служа, таким образом, своеобразной уздой. В состоянии подобного рода припадков Шилов не контролировал себя, и от него можно было ждать чего угодно. Однако Гарик относился к редкой категории людей, напрочь лишенных страха и жалости. Поэтому смотрел на все спокойно и действовал рассудительно.

      Стаса Шилова он уважал, и не без основания. Безумие всегда граничит с гениальностью, в чем ему доводилось не раз убеждаться. С тех пор как он присоединился к банде Шила, жизнь стала лучше. Все дела выгорали, отпала проблема с ментами и другими группировками, появились бабки. Шило все улаживал, все предусматривал, все прочитывал наперед. Для своих людей он был как заботливый папаша. А его маленькие слабости? Что ж, черт с ними!..

      – Какая черствая у тебя душа, Гарик, – вздохнул Шилов. – У тебя нет ни капельки романтизма. Ну да ладно. Приступим!

      Склонившись над ячейкой камеры хранения, он принялся не спеша набирать код замка.

      Б. Двадцать три. Один. Восемь. – проговаривал он вслух цифры. Послышался легкий щелчок – и замок открылся.

      – Есть!

      Шилов потянул на себя дверцу сейфа и заглянул в него. Его пальцы тряслись от волнения. Внутри все дрожало и пело от нетерпения, как у охотника, который после долгой и изнурительной охоты загнал лису в нору и теперь, зная, что оттуда она никуда не денется, методично выкуривает ее.

      Волнение передалось и Гарику. Сохраняя на лице безразличное выражение, он через плечо заглянул внутрь камеры.

      – Вот она, – прошептал Шилов, извлекая наружу черный цилиндрический футляр, какие используют для хранения чертежей.

      Его длинные пальцы бережно пробежались по пыльному пластику, поглаживая и