Сладкое слово – месть. Владимир Нестеренко

решетку и ее крепление. Она была надежно вмонтирована в стену, без щелей и трещин. Через нее бежать невозможно. Правда, Катя не до конца утвердилась в мысли, что ей придется бежать. Как-никак у нее есть любимый человек, если он жив, он найдет ее. Деньги помогут. Только как узнать, что с ним случилось?

      Мысли чертовым колесом крутились в голове, не давая уснуть. Сон облегчит страдания и приблизит новый день, в течение которого она дважды, а может, и трижды увидит, как распахивается окошечко для подачи пищи, и постарается увидеть своего тюремщика, перебросится с ним словом. Если это вновь будет женщина, то попробует слезами и мольбами растопить ее сердце. Хотя Катя не допускала, что в качестве стража к ней поставят сердобольную женщину, преисполненную добродетелями. Скорее, это черствая, злая баба с покореженной судьбой бывшей российской подданной. Тем не менее надежда на что-то оставалась, а будущее в надежде – всегда привлекательнее, чем будущее без надежды. В последнем случае оно видится всегда как худшее, чем прошлое. Убаюканная своими мыслями, девушка все же уснула, но сон был под перекрестным огнем тревог и кошмаров. Часто просыпалась, полусонная звала маму и своего милого Вовчика.

      Утро не принесло Кате успокоения. Чудо не произошло, дверь так же не пропускала посторонних звуков, а в окно заглядывало веселое солнце. Катя собралась было снова колотить в дверь, но окошечко раскрылось, и в нем показалась верхняя часть красивого женского лица, на первый взгляд безучастного. Обладателю его, судя по всему, можно дать менее трех десятков лет.

      – Успокоилась, дорогая Катерина? – спросило лицо, губ которого не было видно из-за невысокого, но широкого окошечка.

      – Ничего не успокоилась, – торопливо закричала Катя, – голодовка продолжится до тех пор, пока меня не освободят из этой клетки и не объяснят, кто меня похитил, что сталось с моим мужем Корзининым Владимиром.

      Про маму она говорить боялась, неизвестно, какие намерения у бандитов, разыщут бедняжку и будут ею шантажировать.

      – Никто тебя, милашка, не похищал. Все идет, как записано в контракте, который ты собственноручно подписала. Здесь ты находишься ради профилактики.

      – Какой контракт я подписала? Вы с ума сошли? Пусть придет сюда главарь банды похитителей, я спрошу у него: по какому праву он устраивает произвол над российской гражданкой? Мои друзья знают, что я в поездке в этот город, они начнут розыски, и вам достанется на орехи!

      – Все так говорят, и я так говорила в свое время. Вот ксерокопия контракта, полюбуйся. – Бесстрастное лицо, источающее бархатный приятный голос, отодвинулось от окошечка, и в нем появилась ксерокопия каких-то документов. – Бери, читай, если у тебя память отшибло, а заодно и позавтракай, нечего дурить.

      Катя, как змею стоголовую, с опаской быть смертельно ужаленной, взяла в руки бумаги и глазами, переполненными ужаса, в верхнем правом углу увидела свою подпись. Да, она подписывала в офисе у Вовчика договор на съемки рекламных роликов, которые не по ее желанию переросли в эротический фильм. Но