Я страдаю по тирану. Анна Веммер

в своей красоте, я превращаюсь в закомплексованного подростка. Во мне плещется целый коктейль странных и противоречивых эмоций. Тяжело от того, что я собираюсь сделать, секс за деньги всегда казался мне верхом морального разложения. Страшно от того, что мужчина ждет от меня профессионализма, а я понятия не имею, что должна делать. Нервно, потому что я не знаю, понравлюсь ли ему без одежды.

      И до кучи я ненавижу сама себя за то, что вообще об этом думаю. Какая разница, понравлюсь я Архипову или нет?

      – Ну что ты зависла? Помочь?

      Он быстрым шагом подходит ко мне и в два движения избавляет от ремня, а затем стаскивает верхнюю часть платья, оставляя в тонкой хлопковой рубашке, через которую просвечивает белье. Я облизываю пересохшие губы, нащупываю дрожащими руками верхнюю пуговицу, но расстегнуть не успеваю. Дверь распахивается с такой силой, что отскакивает от косяка и едва не бьет входящего по лицу.

      – Невыносимо! Невероятно! Невозможно представить!

      Это какой-то мужчина, очень маленького роста – намного ниже нас с Архиповым. Полный и стремительно лысеющий, впрочем, он производит впечатление добродушного человека в гневе.

      – Доколе! – немного театрально он воздевает руки к небу.

      Потом замечает меня и тут же меняется в лице – его озаряет улыбка.

      – О! Шарман! Мон шер ами…

      – Боже, Сема, хватит, ты же не француз! – морщится Архипов. – Что опять у тебя стряслось?

      – Что стряслось? Владислав Романович, вы спрашиваете, что стряслось?! Модель не явилась на съемки! Что мы скажем заказчику?! Через неделю плакаты должны висеть! А у нас еще конь не валялся! Кстати, а кто эта очаровательная леди?

      – Это моя новая секретарша, Олеся. Почему ты идешь с этим вопросом ко мне, а не к Константинову?!

      Мужчина снова поднимает руки.

      – А почему, как ты думаешь, модель не явилась?! Владислав Романович, ну достал он меня, достал! Я устал прикрывать Константинова. То, что он опаздывает на встречи – это ладно. То, что он каждые выходные устраивает вечеринки в студии – это полбеды. Но то, что он делает это с моими моделями, ни в какие ворота не лезет! Мало того, что девочки приходят на съемки с опухшими лицами, засосами и недосыпом, так некоторые вообще не являются!

      – Ладно-ладно, я тебя понял. Константинов попал, считай, что он больше не работает. Побудешь и.о.

      – Ни! За! Что! – вдруг отрезает мужчина, и я даже вздрагиваю, такая твердость звучит в его голосе. – Я творец! У меня образование! Я не для того ездил на стажировки в Лондон и Милан, чтобы руководить кучкой недорослей с зеркалками, я…

      – Сема! – рычит шеф. – Ты фотографируешь пижамы! Слышишь?! Пижамы! Идиотские шортики с совами и котятами! Какая, на хер, разница, опухшая ли рожа у модели?! Тебе не похрен ли, какую жопу фоткать?! Вытащи любую студентку физкультурного или, я не знаю, найди модель в агентстве, выцепи в парке, да хоть на трассу в поисках талантов езжай, только не еби мне мозг! Константинова я выгоню, но остальные проблемы, будь добр, реши самостоятельно.

      – Ладно, –