Царь Салтан. Анатолий Алексеевич Кумпан

зловредную идею.

      Вот удумал же, сатрап,

      Мучать бедных триста баб.»

      Сватья, вроде-бы скучая,

      Всё прихлёбывала чая,

      Не теряла время зря,

      Незаметно примечая

      Каждый шаг и жест царя,

      Враз притворный сон стряхнула,

      Непритворно же струхнула,

      Про себя царя ругнула,

      Ведь услышала она,

      Что Салтан сказал: «Вестимо,

      Коль женитьба и война

      Меж собой несовместимы,

      Ничего не изменить,

      Свадьбу должно отменить».

      И едва коснулись слуха,

      Как бы дремлющей старухи,

      Государевы слова,

      Просветлела голова.

      Встала, бёдрами качая,

      И заботу излучая,

      Обратилась: «Государь,

      Хошь помилуй, хошь ударь,

      Вижу, нет дурного знака,

      Я так думаю сама, –

      Соломон-то был, однако,

      Превеликого ума.

      Триста жён и он доволен,

      Как любой властитель, волен

      Сам решать и поступать –

      Сколько жён и с кем им спать.

      День иль вечер, ночь иль утро,

      Коль возник вопрос какой,

      Триста жён ему на кой?

      Соломон решал всё мудро,

      Чай он не бобыль какой,

      Соблюдал в стране покой,

      Потому-что триста было

      Жён-советчиц под рукой.

      И что триста жён – не странно.

      У турецкого султана

      Жён-то вон какой гарем.

      Приумолкнуть бы должон,

      Нет-же, лезет на рожон,

      Не боится он проблем,

      Потому что есть гарем.

      Что, бояре, рты раскрыли?

      Слово новое открыли?

      Рты прикройте-ка слегка,

      То не имя мужика,

      А гаремом называют

      При дворе султана клеть,

      Там, где жёны проживают,

      Коих пожелал иметь.

      Им жилплощадь предоставил

      И охранников приставил –

      Оскоплённых мужиков

      От блудливых дураков.

      Кто не знает про гарем,

      Есть пример – кузнец Ефрем.

      Лез на печь за самосадом,

      А топилась жарко печь,

      На плиту-то голым задом?

      Ор стоял – аж за Посадом

      Шишки с пихт летели градом

      Да пастух пропал со стадом.

      Всё богатство промеж ног

      На печи Ефрем прижёг.

      Вот таким, как наш Ефрем,

      У султана путь – в гарем.

      Блуд у жён предотвращать,

      Лишь султана допущать.

      Есть в гареме у султана

      И любимая жена.

      Имя носит Роксолана,

      И красива, и желанна,

      Как богиня сложена,

      Прозорлива и умна

      И во все дела султана –

      В государственные тайны

      И воинственные планы

      С головой погружена.

      Вдруг, решится строить планы

      Да взбрыкнёт какой паша,

      Чтоб с престола снять султана,

      А не выйдет ни шиша.

      Всё прознает, всё доложит,

      Уличить